— Честно говоря, на работе за вас волнуются, — признался паренек.
— Я сказала, что все в порядке, — оборвала его Констанс и взяла сигарету.
Оба знали, что Констанс говорит неправду.
35
На открытой палубе, где пассажирам предоставлялся обзор в триста шестьдесят градусов, дул ветерок.
Облокотившись на поручень, Никки курила. Лицо у нее было суровое и замкнутое, а глаза неотрывно смотрели на сиявший вдали золотом мост Александра III, висевший над Сеной без единой опоры.
Себастьян подошел к ней. Она спиной почувствовала, что он подошел, и догадалась, что подошел он не с извинениями.
— Несчастный случай с Камиллой — моя вина, — признала она, не оборачиваясь. — Но и ты не забывай, что творилось у нас в доме. Все разваливалось, мы постоянно ссорились, ты на меня даже не смотрел…
— Твой поступок не имеет оправданий, — оборвал он ее.
— А ты сам? Твое поведение имеет оправдания? — взорвалась Никки.
Громкие голоса привлекли внимание пассажиров на палубе. Ссорящиеся супруги зачастую привлекают любопытные взгляды.
Никки продолжала с тем же напором:
— После развода ты вообще вычеркнул меня из жизни, хотя мы могли бы оставаться парой, разумеется, не любовниками, нет, но хотя бы парой родителей.
— Оставь свои психологические штучки, пара или есть, или нет!
— Да брось ты. Мы могли бы сохранить нормальные человеческие отношения. Многим это удается.
— Нормальные человеческие отношения? Ты что, смеешься?
Никки обернулась к Себастьяну. В ее глазах, кроме обиды, гнева, усталости, светилась еще и любовь.
— У нас было немало хорошего, — продолжала она настаивать.
— А еще больше плохого, — возразил он.
— Однако признай, что после развода ты повел себя отнюдь не так, как следует ответственному взрослому человеку.
— Благотворительная организация отказалась от благотворительности, — снова сухо оборвал ее Себастьян.
Но Никки опять пошла в атаку:
— Мне кажется, ты не понимаешь, что натворил своим правильным решением! Ты разлучил сестру и брата. Отнял у меня дочь и отстранился от сына. Это ужасно!
— Но ты же согласилась с этим решением!
— Согласилась, потому что была вынуждена, принуждена согласиться! С армадой адвокатов, со всеми своими миллионами ты отнял бы у меня обоих детей! — Она помолчала несколько секунд и все-таки решилась высказать Себастьяну то, о чем столько лет молчала: — Ты ведь никогда не хотел взять к себе Джереми, так ведь? — спросила она тихо. Себастьян продолжал молчать. — Почему ты отказываешься от своего сына? — настойчиво спрашивала она со слезами на глазах. — Он хороший мальчик, чувствительный, уязвимый. Он ждал от тебя похвалы, ждал хоть какой-то заинтересованности, но так и не дождался…
Себастьян молча слушал эти упреки, признавая их справедливость. Но Никки хотела добиться правды.
