хватит времени, чтобы принять душ у себя дома перед открытием магазина.
— То есть ты не прекращаешь работу, ведь так?
— Я флорист, Джул! А в Рождество у меня больше всего работы!
— Постарайся хотя бы поспать во время перелета.
— Ладно! Я перезвоню тебе завтра, — пообещала Маделин.
ОН
— Не настаивай, Франческа, не может быть и речи, чтобы мы увиделись!
— Но я всего лишь в двадцати метрах от тебя, внизу, у самого эскалатора…
С телефоном, словно приклеенным к уху, Джонатан нахмурился и подошел к балюстраде, выходившей на эскалатор. Внизу стояла молодая брюнетка, которая говорила по телефону, держа за руку ребенка в слишком большой для него куртке. У нее были длинные волосы, джинсы с заниженной талией, дутая пуховая куртка, а также дизайнерские солнцезащитные очки с широкой оправой, которые, словно маска, скрывали часть ее лица.
Джонатан махнул рукой в сторону своего сына, робко ответившего на его приветствие.
— Отправь ко мне Чарли и уходи! — приказал он.
Каждый раз, когда он видел свою бывшую жену, его охватывал гнев, смешанный с болью. Это было сильное чувство, которое он не мог контролировать и которое делало его одновременно и злым, и подавленным.
— Ты не можешь продолжать разговаривать со мной так! — запротестовала она. В ее речи слышался небольшой итальянский акцент.
— Не смей даже пытаться учить меня! — взорвался он. — Ты сделала свой выбор, и теперь тебе придется мириться с последствиями. Ты предала свою семью, Франческа! Ты предала нас, Чарли и меня.
— Оставь в покое Чарли!
— В покое? В то время как он как раз и есть тот, кто платит за разбитую посуду? Это из-за твоей выходки он видит своего отца всего лишь несколько недель в году!
— Я сожа…
— А самолет! — перебил он. — Ты хочешь, чтобы я напомнил тебе, почему Чарли боится летать на самолете один, и из-за этого я должен ехать через всю страну во время любых школьных каникул? — спросил он, повышая голос.
— Все, что произошло с нами… это жизнь, Джонатан. Мы взрослые люди и должны понимать, что нет только черного и только белого.
— Но судья почему-то решил не так, — заметил он и вздохнул, вспомнив про развод, который был решен в пользу его бывшей жены.
Задумавшись, Джонатан посмотрел вниз. Было всего 16.30, но ночь должна была вот-вот наступить. На освещенных взлетных полосах стояла целая вереница больших широкофюзеляжных лайнеров, ожидавших сигнала на взлет в направлении Барселоны, Гонконга, Сиднея, Парижа…
— Ладно, хватит болтать, — сказал он. — Занятия в школе начнутся третьего января, и я привезу тебе Чарли накануне.
— Ладно, — согласилась Франческа. — И еще одно: я купила ему мобильник. И я хочу иметь возможность поговорить с ним в любое время.
— Ты что, шутишь? Об этом не может быть и речи! — взорвался он. — В семь лет нет надобности в телефоне.
— Спорный вопрос, — возразила Франческа.
— Если спорный, то ты не должна была принимать решения в одиночку. Мы поговорим об этом, может быть, но сейчас ты заберешь эту штуковину и отпустишь Чарли ко мне!
— Хорошо. — Франческа сдалась.
Джонатан наклонился через перила и прищурил глаза, чтобы убедиться, что Чарли передал
