поужинать, сходить в кино или прикупить что-нибудь к Рождеству. Маделин открыла свою сумочку: внутри лежали «глок-17» — старый служебный револьвер, который она так и не вернула, — и «Шведский всадник». Эту книгу в мягкой обложке ей уже давно посоветовала продавщица книг.
«Камбронн», «Ля Мотт-Пике», «Дюплеи», «Бир-Хакейм»…
Встав рядом с придверным откидным сиденьем, она огляделась. Ей показалось, что в общественном транспорте становится все меньше читающих людей. В основном все водили пальцами по экранам телефонов, переписываясь, играя или слушая музыку. Она попыталась читать, но не смогла собраться с мыслями. Слишком много народу, шума и толкотни, но особенно ее тяготило чувство вины. Вот уже четыре дня она лгала Рафаэлю. И с каждым разом ее ложь становилась все серьезнее. Сегодня она сказала ему, что пошла на предсвадебный девичник к дочери своей подруги. К счастью, он ей верил и ни в чем не подозревал, в противном случае он раскусил бы эту ложь в два счета.
«Пасси», «Трокадеро», «Буассьер», «Клебер»…
Как она и предполагала, Жорж ЛяТюлип не упустил случая вновь связаться с ней. Не прошло и нескольких часов с момента их «аварии», как он уже позвал ее вместе пообедать. Чтобы как следует пощекотать ему нервы, Маделин сначала вежливо отказала, но он настоял, и она согласилась, на этот раз уже на ужин. Она прекрасно знала таких, как Жорж. Психологи в женских журналах обычно называют подобный тип мужчин «навязчивыми соблазнителями». В реальной жизни их зовут просто бабниками. Вопрос лексики, только и всего…
Она сошла на конечной остановке Шестой линии и, выйдя из метро, попала в невероятную круговерть огней и светящихся вывесок. На пару километров, от площади Согласия до площади Звезды, все было украшено синими гирляндами. Даже самый искушенный парижанин не смог бы устоять перед таким великолепием.
Она поправила пальто и направилась по авеню Гош к ресторану отеля «Руаяль-Монсо».
— Вы очаровательны, — приветствовал ее Жорж.
Он положительно на нее запал. Обеденный зал отеля поражал воображение: богатые колонны и бежевые кожаные кресла отлично гармонировали с высокими металлическими стульями и полупрозрачными барными стойками…
— Как вам обстановка? — спросил он, пока они размещались за столом в небольшой нише, скрытой от посторонних глаз.
Маделин кивнула.
— Этот дизайн разработал Старк. Вы знали, что интерьер моего ресторана — тоже его рук дело?
Она не знала.
С этого момента она практически не разговаривала, а все больше улыбалась и всем своим видом выражала немое восхищение нелепым ухаживанием этой обезьянки по имени Жорж. Складывалось впечатление, что свою речь он подготовил заранее. Он говорил за двоих, и его это ничуть не смущало. Он рассказывал о своих путешествиях, об экстремальных видах спорта, о Дэвиде Гетта и Армине ван Бюрене, которых «знал лично», и о парижской ночной жизни, которая, по его словам, была «угрюмой, пропащей и фактически мертвой».
— Проблема действительно очень серьезная: в столице больше нет настоящей андеграундной культуры. Лучшие диджеи и группы уезжают в Берлин или Лондон. Если ты реально хочешь закатить вечеринку, то лучше купить билет на самолет!
Маделин слушала его вполуха. Все это он уже наверняка произносил раз сто. Когда ему принесли блюда — яйца в мешочек с раками и белыми грибами, телячью вырезку с морковью, — она спросила себя, что бы обо всем этом сказал Джонатан.
После того как Маделин с сожалением прикончила последний кусочек десерта (изумительного слоеного пирога с шоколадом и лимонной начинкой), она согласилась поехать к Жоржу «пропустить по последнему бокалу».
Она села на пассажирское сиденье его «Порше», когда ЛяТюлип вдруг наклонился к ней и поцеловал ее в губы, после чего кивнул водителю, и они тронулись.
