— Ну да, — пожал плечами Валентин. — Делами Побережья занимаются в основном деятели, у мыслителей нет ни времени, ни желания возиться с… — Валентин сделал вид, что сказал что-то не то, и поспешно поправился, — ну, словом, у них есть чем заняться и в Цитадели.
— Возиться, — повторил Рейлис. Как и ожидал Валентин, ключевое слово сыграло свою роль. Обидевшись на мыслителей Цитадели, Рейлис тем самым признал их реально существующими; легенда, изложенная Валентином, начала свою независимую жизнь. — Сколько на Побережье таких, как ты?
— Немного, — пожал плечами Валентин. — Точнее, немного таких, как факир Фалер; таких, как я, здесь вообще нет.
— Что вы здесь делаете? — задал Рейлис следующий вопрос, незаметно для самого себя скатываясь к стереотипу допроса. На кого работаешь, какое задание получил, с кем должен связаться — и так далее, пока не выяснится вся цепочка. Хороший признак, решил Валентин; в душе он уже поверил, но желает убедиться в моей правдивости и на логическом уровне.
— Прежде всего, — честно ответил Валентин, — мы разыскиваем и забираем к себе древние артефакты.
— Понятно, — кивнул Рейлис. — Ты говорил мне, что тебе нужны талисманы.
— В том числе и талисманы, — согласился Валентин, — хотя древние тексты представляют для нас гораздо большую ценность. Кроме того, мы вызволяем из рабства и переправляем в Цитадель некоторых землян. — Рейлис снова кивнул. — И наконец, мы — хотя в данном случае правильнее было бы сказать «я» — по мере сил стараемся уберечь Побережье от слишком уж масштабных катастроф.
Рейлис невесело усмехнулся:
— Не слишком-то хорошо это у вас получается.
Валентин развел руками:
— Я и не говорил, что у меня что-то получается. Но я пытался и буду пытаться и впредь.
— А как же Земля? — спросил Рейлис, думая о своем. — Неужели никто из вас не пытался вернуться?
— Землей занимается другая коллегия, — дипломатично ответил Валентин. — Легкость, с которой мы можем вызвать с Земли очередного пришельца, до сих пор не дает покоя нашим магам. Но все их изыскания пока безуспешны. Нам так и не удалось найти заклинания, поворачивающие вызов вспять.
— Заклинания здесь бесполезны, — сказал Рейлис, указывая в направлении потайной двери, ведущей к Катеру. — Есть другой способ, Фалер!
— Когда до этого дойдет, — кивнул Валентин, — я с удовольствием с ним ознакомлюсь. Но не кажется ли тебе, что сначала нам нужно кое о чем договориться?
Рейлис удивленно посмотрел на Валентина:
— Договариваться? О чем? Я открываю тебе Катер, и мы отправляемся на Землю! Ты понимаешь? На Землю!
Вот теперь понимаю, подумал Валентин. Повезло ему с учителями, нечего сказать. Сколько лет прошло, а первый урок наизусть помнит.
— На Землю, — кивнул Валентин, и повторил несколько раз, постепенно понижая голос, — да, на Землю… на Землю… на Землю…
Повторяя эти слова как заклинание, он зажег на кончике указательного пальца магический шарик, заставив его мерцать случайным образом, и стал медленно поднимать руку, покачивая ею из стороны в сторону. Убедившись, что Рейлис невольно засмотрелся на этот нехитрый гипнотический прибор, Валентин прикрыл глаза, до предела замедлил время и скользнул в сознание своего собеседника, впервые в своей практике задействовав Обруч в психотерапевтическом режиме.
Структура «околдовывания словом», которому в свое время подвергся Рейлис, была достаточно очевидной. Спокойный и рассудительный даже перед лицом смерти, Рейлис превращался в одержимого, едва речь заходила о Земле. Пресловутые «земляне», сами больше всего на свете желавшие вернуться домой, запрограммировали точно такое же стремление в каждом из своих учеников. Сейчас, раздвоившись между собственным, уставшим и раздраженным, сознанием и сознанием Рейлиса, пребывавшем в бездумной эйфории по случаю немедленного отъезда на Землю, Валентин постепенно распутывал внушения многолетней давности.
Распутывал — и мрачнел все больше и больше. Рейлиса программировали подлинные мастера своего дела. Обычный гипнотизер на их месте ограничился бы простым постгипнотическим внушением — «Больше всего на свете ты хочешь попасть на Землю» — убрать которое было бы делом одной секунды; но таинственные учителя-земляне пошли куда более хитрым путем. Все детские и юношеские воспоминания Рейлиса о жизни на Побережье были десятками невидимых нитей связаны с «черной зоной» мозга — зоной, отвечающей за боль и страдания. И лишь одна ниточка связывала их с положительными эмоциями — ниточка, проходившая через картинки земной жизни. Каждый раз, вспоминая тот или иной эпизод своего прошлого, Рейлис чувствовал боль и отчаяние, но вместе с тем и надежду — надежду на лучшую жизнь, обрести которую он мог лишь на Земле.
Интересно, подумал Валентин, испытывая острое желание почесать в затылке, — сколько же дней они его обрабатывали? Это ж какую кучу эпизодов нужно было переворошить, да к тому же без Обруча, в диалоговом режиме, пусть даже под гипнозом! И что мне прикажете делать? Отрезать ему земной позитив? Переворошить всю прошлую жизнь, расцветить каждый эпизод какими-нибудь приятными связями? Вот этот, например, где его избивают ногами трое каких-то бродяг?
Нет уж, решил Валентин. От такого вмешательства он только еще больше свихнется. Все, что мне нужно — это чтобы он перестал тупеть каждый раз, когда речь заходит о Земле. Пусть вспоминает прошлое и надеется на лучшее будущее; но только не бездумно, а по строго рассчитанному плану.
Валентин пробежался по цепочкам ассоциаций и добрался до логических моделей, которыми Рейлис пользовался в своих интеллектуальных рассуждениях. Организованы они были на удивление современно — в виде визуальных образов, напоминающих развесистые деревья. Валентин разыскал модель, соответствующую Земле — она походила скорее на одинокий стебель бамбука, чем на развесистую клюкву, — и принялся достраивать ее образами, позволяющими здраво отнестись к перспективе возвращения на Землю. Вот это по мне, думал Валентин, добавляя к зыбкому рисунку туманное облако со стрелкой внутри — символ течения времени, которым пользовался Рейлис; — вот это мой стиль. Копаться в чужой черепушке, понятия не имея, каким образом Обруч переведет вот эти картинки в их нейрохимическое отображение. Ну вот, вроде бы все; теперь у нас и разброс по времени имеется, и понимание, что счастливая жизнь на Земле вовсе не в каждом веке существовала. Привяжем-ка это все к сияющему облаку счастья, которым до сих пор эта Земля представлялась, и посмотрим, как это отразится на бедном пациенте.
— Знаешь, — сказал Валентин, отпуская время, — а у нас действительно может получиться!
Он повертел шарик между пальцами, давая Рейлису повод догадаться, что именно таким образом Фалер обдумывает сложные проблемы, а потом погасил его и сложил руки на столе.
Рейлис удивленно огляделся по сторонам, а потом несколько раз с силой провел ладонями по лицу. Подействовало, решил Валентин; вот только в какую сторону? Как бы убивать не кинулся, сообразив, что нет счастья на Земле!
— Фалер, — сказал Рейлис изменившимся голосом и вдруг закашлялся. — А сам-то ты хочешь вернуться на Землю?
Надо же, удивился Валентин. Задумался! Неужели я все сделал правильно?
— Не уверен, — ответил он, задумчиво поджав губы. — Россия конца двадцатого века — не самое приятное место во Вселенной. Я предпочел бы научиться попадать в нужное мне время, — продолжил Валентин и улыбнулся, — разведать, что там и как, а уж потом решать — хочу или не хочу.
— Наверное, ты прав, — кивнул Рейлис. — Я так долго мечтал об этом моменте, что едва не забыл о времени. Харлан был уверен, что Катер вернет его домой; но даже он наверняка начал бы с многочисленных экспериментов.
Похоже, получилось, подумал Валентин. Но расслабляться пока что рано. Вот если он вспомнит, откуда у нас появилась тема Земли…
— Тем не менее, — сказал Рейлис, — я не отказываюсь от своих слов. Я действительно хочу попасть на Землю, и прошу тебя мне в этом помочь. Если Харлан ошибался, я стану искать другие пути; но сначала мы должны проверить Катер. Вот моя цель и моя часть договора; теперь — твоя очередь, Фалер.
Ай да я, подумал Валентин. Милтон и Ричард в одном флаконе. Впору возгордиться и возомнить себя инженером душ человеческих.
— Моя цель тебе известна, — сказал Валентин, старательно пряча довольную улыбку, — это мир и покой на Побережье. Собирать талисманы и скупать пришельцев будем потом; сейчас у нас на носу заварушка, которая обещает быть покруче эльсимской. Мне нужно укротить три могучих талисмана, снять проклятие с Тардена, усмирить Хеора и прекратить Время Темных Сил. Надеюсь, ты мне во всем этом поможешь.
— Услышь я все это месяцем раньше, — сказал Рейлис, — я решил бы, что ты сумасшедший. А сегодня я отвечу вопросом. Ты уверен, что это — все?
— Совсем забыл, — улыбнулся Валентин. — Нужно добавить еще один пункт: а также иные задачи, которые возникнут по ходу выполнения перечисленных.
— Одним словом, — сказал Рейлис, сжимая правую руку в кулак, — я помогаю тебе во всем, а ты помогаешь мне в главном. По рукам?
— По рукам, — ответил Валентин. Он тоже сжал правую руку в кулак и коротко взмахнул им перед собой.
— Тогда пошли, — просто сказал Рейлис, поднимаясь на ноги. Повинуясь движению его левой руки, в которой наверняка скрывался пульт дистанционного управления, в стене раскрылся узкий проем, мерцающий тусклым электрическим светом. Спустившись вслед за Рейлисом по знакомой уже винтовой лестнице, Валентин оказался в коридоре, ведущем к Катеру — космическому кораблю двадцать второго века.
За месяц, прошедший с его первого здесь появления, Валентин досконально изучил техническую историю земной цивилизации. Ничего даже отдаленно напоминавшего Смотрелку не помнили ни Донован, ни Шаврин, ни даже сам принц Акино, самый «поздний» из землян страны Эбо. Нарисовав несколько графиков, Валентин оценил время создания Смотрелки две тысячи сто шестидесятым годом. В отличие от местных талисманов, Смотрелка так или иначе подчинялась любому землянину — но в полной мере использовать ее могли лишь прирожденные технари, готовые отдавать возне с машинами по восемнадцать часов в сутки. Впервые попав в Смотрелку, Валентин настроил ее на себя с помощью несложного — для мага своего класса, разумеется, — заклинания ясновидения; к его удивлению, такая настройка оказалась более эффективной, чем традиционное практическое обучение, которое прошел тогдашний оператор Смотрелки Джадд Слейтер.
Насчет Смотрелки Валентин был совершенно спокоен; но вот сам Катер вызывал у него основательные сомнения. Во-первых, Слейтер недвусмысленно заявил, что Смотрелка — единственная система, сохранившаяся на Катере в рабочем состоянии; во-вторых, при первом контакте с Катером Валентин не смог преодолеть его защитного поля.
Увидев сейчас перед собой сплетенный из бесчисленных тонких лучей световой кокон, окружавший Катер защитным эллипсоидом, Валентин осторожно замедлил шаг и выжидательно посмотрел на Рейлиса.
— В прошлый раз, — сказал Рейлис, доставая из кармана плоскую коробочку, — я настроил Катер воспринимать тебя как гостя. Сейчас я сделаю тебя вторым человеком на борту — после меня, разумеется.
Капитан Рейлис, подумал Валентин. Ну что ж, звучит неплохо. Правда, мой путь великого мага что-то сильно забирает в сторону звездных войн. Может быть, огненный меч виноват? Или привычка чуть что использовать Силу?
Улыбнувшись этим рассуждениям, Валентин смело шагнул сквозь переплетение лучей. В отличие от прошлого раза, удара током не последовало, зато
