– Мне тоже тяжело, – вполголоса проговорила она.
– Где ты будешь ночевать, малыш?
– В отеле.
– Нет, смотри внимательно. – Она положила ладони мне на щеки. – Тебя, наверное, устроит только пятизвездочный? И дорогая проститутка под боком. Разве я могу тягаться с женщинами твоего круга? Пятьдесят флаконов духов и сто вечерних платьев…
– Послушай меня внимательно. Сейчас мы поедем на похороны. Потом ты поедешь туда, куда хочешь поехать ты, а я поеду туда, куда хочу поехать я.
– Ты делаешь мне больно, Брийян.
– Ты забудешь мое имя, и я останусь для тебя очередным воспоминанием из прошлого.
– А ты продолжишь жить. Вернее, бежать. От женщины своего отца? От себя? И лет в сорок, когда останешься один со своими деньгами и карьерой, поймешь, что никуда не прибежал.
– А что ты можешь мне предложить? Исповедоваться? Может, тебя убить?
– Предположим. А что ты будешь делать дальше, Брийян? От кого ты будешь бежать потом?
– На кладбище, сэр, – сказал я. – И сделайте музыку погромче. Я не хочу слышать то, что говорит эта женщина.
…Людей на похоронах было до неприятного много, и я с первых минут почувствовал себя неуютно. Я