— Что за ярлыки?
У Кристиана было чрезвычайно крепкое виски. От него, как видно, у меня и развязался язык.
— На ярлыке у Люси написано: «Самоуверенность», на ярлыке фрёкен Лунде — «Благородство», у Виктории — «Взбалмошность».
— И какие же выводы делает из этого мать?
— На ярлыках написано, чем их владельцы хотят прослыть в глазах окружающих, и прежде всего в собственных глазах.
— Ну а полковник Лунде? — спросил Карл-Юрген, — Какой ярлык твоя мать приклеила ему?
Пока Карл-Юрген не задал своего вопроса, я об этом не задумывался.
— Никакого, — ответил я. — Полковник Лунде — солдат. Для него существуют только приказ и дисциплина. Он сам мне как-то сказал об этом.
Зазвонил телефон.
— Не снимай трубки, — сказал Кристиан — Меня нет дома. Я лежу в клинике… чуть ли не при смерти… приду в себя не раньше, чем недели через две… в общем, спустя месяц после того, как в меня стреляли…
Мы помолчали, прислушиваясь к телефонным звонкам. В конце концов звонки прекратились.
— Наверно, это сестра Карин, — сказал Кристиан с радостной надеждой в голосе.
— Смысл… — снова заговорил Карл-Юрген. — Если бы я мог уловить смысл — вернее, понять мотив. Но я не вижу мотива. Разве что некий предмет, спрятанный на чердаке прабабкой Лунде. Но неужели вся семья придает значение словам, сказанным старухой, почти наверняка выжившей из ума?..
Кристиан внимательно посмотрел на него.
— Не думаю, что прабабка Лунде выжила из ума, как ты выражаешься. Склероз и старческое слабоумие, как правило, болезни наследственные. Но ни фрёкен Лунде, ни полковник не выказывают ни малейших признаков склероза.
— Да, не повезло убийце, — заметил я.
Карл-Юрген налил себе стакан виски. Я не верил своим глазам.
— Почему напали на фрёкен Лунде и зачем хотели убрать тебя, Кристиан? — спросил он.
— Я догадываюсь, почему напали на фрёкен Лунде, и совершенно точно знаю, зачем понадобилось убрать меня.
Карл-Юрген отхлебнул большой глоток виски.
— Ты знаешь и молчишь?
— Да, знаю и молчу. Потому что в противном случае ты станешь делать из моих слов свои собственные выводы и сразу кого-нибудь арестуешь, а твои выводы могут оказаться ошибочными.
У Кристиана вдруг сделался скучающий вид, как у того коротышки профессора в синем галстуке. Специалисты всегда напускают на себя такой вид, когда им кажется, что простые смертные не способны их понять.
— Эти ярлыки — очень важная вещь, — продолжал он. — За каким-то из ярлыков скрывается разгадка.
— У полковника Лунде нет ярлыка, — сказал я.
— Некоторые люди представляют собой именно то, за что они себя выдают. Весь вопрос в том, что же они такое?
Я попытался уразуметь это загадочное заявление. Но так и не преуспел в этом до конца.
Ясно было одно—мой брат Кристиан взял дело в свои руки, а мы с Карлом-Юргеном, как два студента, сидим и внимаем его ученым разглагольствованиям.
— Чего же нам надо опасаться теперь? — спросил Карл-Юрген.
— В данный момент никакой опасности нет. На какое-то время. До тех пор, пока Люси Лунде в
