сойду с ума. Это глупо... даже глупее, чем связь на одну ночь, которая могла бы быть, но он мне нравился. Он не любил Шекспира, ездил на мотоцикле и был моим учителем... но он мне нравился.
С меня хватит. Я не буду игнорировать.
Не буду притворяться или сопротивляться.
Я хочу большего.
Линдси доиграла последние аккорды, потом высунула язык и сказала:
— Жесть. Ну что, Кенни, ты доволен?
Кейд захохотал и громко закричал. Толпа начала аплодировать и свистеть. Я попыталась поднять руки, чтобы присоединится к ним, но они оказались словно налиты свинцом и прилипли к коленям.
Я взглянула на Гаррика, и на этот раз он смотрел на меня. Его глаза стали темнее, и когда наши взгляды встретились, он не попытался отвести его. Может быть, я не понимала его взгляда раньше. Мы поедали друг друга глазами до тех пор, пока аплодисменты не стихли, и я впервые за всю свою жизнь действительно поняла, что значит «сердце готово выскочить из груди». Будто внутри меня что-то отчаянно пыталось выбраться наружу.
Чтобы не сойти с ума, я отвела взгляд, поднялась и потянула Кейда за локоть.
— Эй, что случилось? — Он так хорошо понимал меня, и я заметила, как веселье в его глазах сменилось беспокойством. — Всё в порядке?
— Да, конечно, просто я устала. Можешь отвезти меня домой?
— Конечно.
Кейд прижал ладонь к моей щеке, как делала моя мама, когда проверяла, нет ли у меня температуры. Он едва оторвал от меня взгляд, когда произнёс:
— Спасибо, что разрешили присоединиться к вам, мистер Тейлор. Увидимся в среду.
— Пожалуйста, зови меня Гаррик, Кейд. Спокойной ночи вам.
Когда Гаррик говорил, то смотрел только на Кейда, что, возможно, было к лучшему. Обняв меня за плечи, мой друг провёл меня под аркой в сторону парковки.
Ещё никогда в жизни я не испытывала такой радости, садясь в ржавую, пахнущую маслом и сыром машину. Кейд уселся за руль.
— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?
— Да, честное слово, я просто устала.
— Ладно. — Но, кажется, я его не убедила. — Давай отвезём тебя домой.
Он повернул ключ, но ничего не произошло. Машина не завелась, фары не загорелись, ничего.
— Вот... дерьмо!
— Что? — спросила я. — Что это значит?
— Это значит, что моя машина — кусок дерьма.
Кейд ещё раз повернул ключ, и когда машина снова не завелась, он со злостью ударил по рулю. Я забралась с ногами на сиденье и положила голову себе на колени.
