бумажником, я выхватила купюру. — Все, Толь, пока! Звони! — И нырнула в тачку.
— Иришш!..
Я решительно захлопнула дверку:
— Да поехали уже!
За стеклом поплыла его раскисшая улыбка, и я с облегчением сползла вниз по диванчику, откинув голову на спинку, и тут ощутила тяжесть хмеля.
«Бляяя…»
Подъезжая к офису турфирмы, я поняла, что головная боль мне сегодня обеспечена на всю ночь. «На фига было мешать с шампанским! Тем более — терпеть его ненавижу… «
Уже смеркалось, но свет за жалюзи имелся в наличии. Я нажала кнопку звонка, и через мучительную минуту мне открыла девушка. Не знаю, чем она тут занималась, но она всегда сидела за стойкой в большом холле, и моя персона ей давно примелькалась.
— Добрый вечер!
Девица не ответила, выжидающе, но как-то уж — совсем недружелюбно глядя на меня. «Ладно, не помру без твоего приветствия! «
— Милена здесь?
— Здесь… — чуть помедлив, выдавила она и отступила, пропуская. Я, натягивая на себя маску деловитости и значительности, как мне кажется, весьма гордо миновала фигуру девицы и прошествовала вглубь помещения. Навстречу мне, из сортира, вывалился охранник, сопровождаемый звуками водопада.
— Добрый вечер! — Как можно ласковее поспешила улыбнуться я ему. На бегемотской морде охранника не родилось никаких эмоций, он молча протопал мимо меня до кожаного дивана и рухнул на него. «Милые какие люди!»
Но, приближаясь к кабинету Милены, я забыла уже про все — весь день исчез в небытии, и только бешеный стук сердца глушил меня, перебивая головную боль.
Дверь была полуоткрыта, я прошелестела пальцами по дверному полотну и, потянув его, сделала шаг в комнату.
— Добрый вечер…
Милена сидела за столом, боком ко входу, она повернула голову, отрываясь от каких-то бумаг, и в ее взгляде, упавшем на меня, появилась эта, сводящая меня с ума, смешинка.
— Здравствуй.
У нее был явный акцент, и я таяла от него, может быть, еще больше, чем от ее серых загадочных глаз.
Я нерешительно зависла у входа. Милена продолжала улыбаться.
— Входи. Сядь! — Она похлопала по стулу рядом с собой. Милена по- иностранному скупо строила фразы, и они могли показаться бы жесткими, если бы не смягчались интонацией.
Робея от счастья, я осторожно опустилась на стул рядом с ней. Милена приобняла меня за плечи, поймав меня в сети своих глаз:
— Рада видеть тебя. Как дела? — Спрашивать, зачем я пришла, смысла уже давно никто не видел.
— Хорошо… А я маслины принесла…
— Маслины? — Брови Милены слегка дрогнули, и она снова улыбнулась: — Спасибо! Будем кушать. Я голодная! А ты?
— Да я ужинала, — вспомнила я про себя «обмывку» звания подполковника и вытащила из сумки банку маслин. Милена отпустила мои плечи и взяла банку, рассматривая этикетку. Наверняка она слышит алкоголь, но, не однажды наблюдая меня в подобном состоянии, никогда не подает виду.
— Испанские… я не нашла греческих…
