— Работаю.
— А после работы?
— Еще не знаю.
Она выдержала паузу и вдруг заявила:
— Мы хотим тебя пригласить на свадьбу.
— На какую еще свадьбу?? — От злого недоумения я не сразу обратила внимание на странное местоимение «мы».
— И кто — мы?
— Я и Ядвига.
— Какая еще Ядвига?
— Ну, я говорила тебе… Аспирантка….
Bay! Вот оно что… Кино, однако…
— Так, я не понял, на вашу с Ядвигой, что ли, свадьбу?
— Да…
Я рассмеялась.
— Постой, у вас что — любовь?
— Да… наверное… Она меня точно любит.
— Забааавно!.. И чья это идея? Ее?
— Да…
— Ну, понятно. А меня ты, что же, бросила?
— Это ты меня бросила.
— Ах, ну да — конечно!.. И в качестве кого вы меня приглашаете? Уж не свидетелем ли?
— Свидетелем… Если ты согласна.
— Да — с удовольствием! Приду — повеселюсь! Выпивка-то будет?
— Будет.
— Отлично! Ждите!
— Ага.
— Давай.
Идиотизм…
Несколько следующих дней я промучилась с температурой — мой, лишенный последнее время защиты измотанный организм, где-то подхватил простуду. Было так плохо, что я даже не ходила в Сеть.
К концу недели мне стало лучше. На службе была очередная вечеринка. Мы с Тошкой азартно догоняли себя, опустошая рюмку за рюмкой.
Тошка год назад выпустился из архитектурной академии и фигурировал в нашей конторе как молодой специалист. С Тошкой можно было шляться по кабакам, танцевать, напиваться и еще мне очень нравилось слушать Тошкины сны. Гениальные сновидения, надо сказать. Чего стоил хотя бы такой — Тошка в качестве каких-то микроэлементов путешествует по организму Сталина. Причем это было очень долгое путешествие — как кругосветка под парусом со всякими приключениями по пути. Нет, микроэлементом можно и побыть во сне, но гулять по потрохам Сталина — это откуда? Про меня у Тошки тоже были сны. В одном из них я явилась ему почему-то особью с явными террористическими замашками. Мы с Тошкой врываемся в какой-то супермаркет, и я, отчаянно заорав, кидаю в центр зала гранату. Все в ужасе шмякаются на пол, а я, вдруг рассмеявшись, заявляю, что граната-то — деревянная! Хм… Просекаете?
Мы курили с Тошкой возле сортира, и я пьяно плакалась ему в жилетку.
— Я люблю ее!
— Ты все придумала себе.
