– Мне нравится это. Моя очередь. Ну… честно говоря, я думал о смене специальности. Я люблю писать, но не уверен, есть ли смысл изучать литературу. Есть смысл изучать жизнь. Я вижу себя в качестве консультанта в Управлении по делам ветеранов. Социальный работник. Буду пытаться помочь ветеранам, которые облажались как я.
– Ты не облажался.
Он кивает.
– О, я – это все еще я, Алекс. Я работаю над этим, но это не пройдет за ночь. Или за этот год, или за следующий. Мне еще снятся кошмары о том, как нас подорвали. Я все еще… вижу это иногда. Я просто не люблю говорить об этом.
Я подкладываю свою руку под голову и говорю:
– Тебе лучше привыкнуть разговаривать, Дилан. Ты не заставишь меня пройти через это снова. Я жду, что мы оба будем готовы поговорить о том, что происходит у нас внутри.
Он закрывает глаза и шепчет:
– Алекс, прости меня. Я не знаю, о чем думал.
– Да, ты знал, – отвечаю я.
– Ладно... да, я полагал, что знал. Я думал, что защищаю тебя.
– Есть такая штука как чрезмерная защита. Есть такая штука как крах настоящего из-за беспокойства о будущем. Понимаешь, о чем я?
Он кивнул.
– Чего ты боишься на самом деле?
– Превратиться в своего отца.
Я вздыхаю.
– Расскажи мне больше о своем отце. Ты почти никогда не говоришь о нем.
Он хмыкает.
– Как я сказал, есть вещи, о которых я не люблю говорить.
– О, я давно это поняла, Дилан, – я опускаю руку и кладу голову на его плечо. Он теплый.
– Дилан, – говорю я, заручаясь своим мужеством. – Послушай меня. Внимательно. Я люблю тебя. Всей душой. Я готова провести всю жизнь с тобой.
