не то скорби, не то обиды. Во всяком случае, выглядело все очень натурально.
Сима молчала.
– Надеюсь, ты согласишься, что в свое время он поступил некрасиво, бросив меня одну с
малышкой на руках?
Видимо, тот факт, что она, в свою очередь, бросила «малышку» на попечение своей больной
мамы, некрасивым поступком не считался.
Сима продолжала молчать.
Мать тяжело вздохнула и изящным движением смахнула набежавшую слезу.
– Диего ушел из жизни и не оставил мне никакой компенсации. Но я верю, что воспитала
тебя порядочным человеком.
Сима изумленно выгнула бровь. Может, у ее мамы плохо с памятью и она забыла, что
никогда не принимала участия в ее воспитании?
– Что ты хочешь? – спросила она.
– Думаю, будет справедливо, если половина наследства достанется мне и Вадику.
Сима с искренним интересом посмотрела на женщину, называющую себя ее матерью.
– Мама, ты считаешь меня идиоткой? – сказала она вежливо. – Отец оставил все свое
состояние мне – такова была его последняя воля. Скажи, с какой стати я должна делиться чем
бы то ни было с совершенно чужим мне человеком?
Мать смертельно побледнела.
– Как ты можешь говорить такие страшные вещи?!
– Я говорю правду, а уж если она страшная, так это не моя вина. Это не я бросила своего
ребенка.
Мать дернулась как от удара.
– Хорошо, – произнесла она после драматической паузы, – пусть я для тебя чужой человек, но Вадик…
– А что Вадик? Вадику я никогда не отказывала в помощи. Я оплачивала его учебу в Англии, я купила ему трехкомнатную квартиру в Москве, подарила дорогую машину, дала денег на
открытие собственного бизнеса. С Вадиком у меня очень теплые отношения. О чем ты
говоришь, мама?
– Я ужасно ошибалась! В тебе нет ни капли сострадания!
– Наверное, это фамильная черта.
– Ты невыносима, как всегда! Я ухожу!
Все. Больше не было необходимости изображать любящую маму. Она никогда не испытывала
материнских чувств к этой желтоглазой бестии. Уже в роддоме, взглянув на смуглую кожу и
черные кудряшки дочки, она не почувствовала ничего, кроме отвращения. У нее был только
один ребенок – Вадик, ее плоть и кровь. Только ради него она была готова на все.
– Мама! Это тебе, – Сима протянула ей чек.
Женщине захотелось ударить мерзавку, разорвать чек на мелкие клочки, но, взглянув на
выведенные твердой рукой цифры, она передумала.
Сима наблюдала, как мать, брезгливо морщась, прячет чек в сумочку.
– Всего хорошего, – сказала она.
Мать ушла не прощаясь.
Илья в бешенстве мерил шагами кабинет, не обращая внимания на притихших замов. У него
были очень веские основания гневаться. Контракт на строительство развлекательного центра
сулил миллионные прибыли. Они боролись за этот контракт несколько месяцев. Вопрос был
уже почти решен. И вот, когда до подписания договора осталось меньше недели, заказчик
вдруг передумал.
– Выяснили, кто нас обошел? – спросил Илья.
С тем, что они проиграли, уже ничего не поделаешь, но знать, кто «увел» контракт, было
