Майку постигла та же участь.
– Сделай это. – Просила я тяжело дыша.
Я смотрела на красивое лицо Дориана. Его глаза горели голубым огнем, они полыхали тьмой, яростью и желанием. Его пальцы легко касались застежки спереди. Затем, молниеносным движением, быстрее чем я смогла заметить, он открыл ее и сорвал с меня остатки белья.
– Хочешь, чтобы я причинил тебе боль? – Зашипел он сквозь сжатые зубы.
– Да, – умоляла я. Мое дыхание стало сбивчивым, а легкие будто налились свинцом. Я этого хотела. Я нуждалась в этом.
Дориан словил меня за лодыжки и быстро перевернул на живот. Я услышала уже хорошо мне знакомый звук открывающейся молнии и шорох упавших на землю брюк.
А потом резкая боль пронзила кожу головы. Я вскрикнула от неожиданности. Дориан схватил меня за волосы и с силой потянул назад, и мне пришлось подняться на колени, чтобы немного уменьшить болезненные ощущения.
Он разместил мои ягодицы напротив свой твердой как сталь эрекции и опять сильно меня шлепнул. Я снова закричала, но на этот раз, вырвавшийся из горла звук перерос в хриплый стон. Я испытывала странное наслаждение вместе с этой болью.
Дориан вновь дернул за волосы, и моя голова запрокинулась, обнажив шею. Я не могла пошевелиться, такой крепкой была его хватка. Не давая мне опомниться, он без предупреждения вошел в меня одним резким движением.
Он заполнил меня до остатка, не позволив привыкнуть к его размеру. Мои перепуганные крики были тщетными, не обращая на них ни малейшего внимания, он жестко вбивался в мое тело, ни капельки меня не жалея.
Не имея возможности повернуть голову и посмотреть на него, я только и могла, что стонать при каждом грубом толчке. Я попробовала дотянуться до него руками, но он пересек мои попытки, награждая очередным шлепком по мягкому месту.
Снова и снова он грубо в меня вонзался. И не было в нем ни нежности, ни раскаяния. Тьма Дориана вернулась, и он давал мне то, о чем я его просила.
Боль. Я услышала, как глухой стон сорвался с его губ, больше похожий на рык дикого животного. Я знала, что скоро он достигнет разрядки и сжалиться надо мной, прекратив свои грубые действия.
Но помимо боли я почувствовала что-то еще – знакомые приятные ощущения начали зарождаться внутри меня. Мои стоны говорили совсем не о мучениях. А о сильнейшем блаженстве. Я не могла прекратить это, не могла не наслаждаться.
И не успела я остановить или попытаться бороться с этой нахлынувшей волной, как она поглотила меня. И я позволила ей затащить себя в этот глубокий, темный омут. И то, что я поддалась этому наслаждению, полностью разбило контроль Дориана. Он сделал еще один мощный толчок и расстроенный, наполненный злостью стон прозвучал сквозь его сжатые зубы.
Он вливал в меня все свои глубоко скрытые сожаления и обиды. Он делился своей болью. Он так же сломан и истерзан как я, но великолепно освоил мастерство маскировки.
Дориан повалился на меня, освободил волосы и позволил коленям подогнутся.
Наше сбившееся дыхание было единственным звуком во всех апартаментах. Даже музыка перестала звучать.
И мы, двое людей, настолько переполненных печалью и сожалением, что каким-то образом были связаны, просто лежали вместе. Мы нуждались друг в друге просто для того, чтобы почувствовать хоть что-то нормальное, в мире, совсем для нас не предназначенном.
Но сможем ли мы сосуществовать вместе? Этот вопрос не давал покоя моему затуманившемуся разуму. Я знала, что могу спросить его. Я знала, что мне нужно задать ему этот вопрос. Но я также понимала, что он ответит мне правду: раскроет тайну о том, кем и чем он является на самом деле.
Он больше не будет загадкой, которую я не могу разгадать. Больше не будет моим Дорианом. И теперь, когда Джаред ушел из моей жизни, я нуждаюсь в Дориане больше, чем, когда бы то ни было.
