Проснувшись в очередной раз, я взглянула на часы. Они показывали начало шестого утра. Чарли всегда требовал, чтобы мы вставали ровно в пять. Он наказывал нас, если мы вставали чуть-чуть позже положенного времени. Праздник наступал, когда его не было дома, тогда мы могли спать хоть до обеда. Те, кто охранял нас, никогда не сообщали Чарли о нашей «маленькой радости».
Я стала проклинать себя за то, что не спросила у доктора Каллена о времени, когда мне следовало вставать. В течение нескольких минут я лежала и смотрела на будильник. Снова заснуть у меня теперь точно не получится.
Я встала и заправила постель. Подойдя к двери, я открыла ее. На этаже было темно, еще несколько часов назад здесь была слышна музыка, но сейчас все было тихо.
Выйдя и закрыв за собой дверь, я пошла вниз. Мне было немного неловко и страшно, и я шла, скрестив руки на груди. Меня мучили сомнения в правильности моего поведения. Но все-таки я должна была сделать хоть что-нибудь.
Я шла очень медленно и осторожно. Не хватало еще упасть с лестницы и разбудить весь дом. На втором этаже тоже было темно, но я услышала звук льющийся воды, который доносился из одной из комнат.
Я пошла дальше и спустилась в холл. Тут тоже было темно, и только тоненькая полоска света виднелась под дверью кухни. Я по-прежнему шла медленно и услышала звук открывшейся дверцы, вероятно, холодильника.
Пройдя мимо фортепьяно, я открыла дверь на кухню и остолбенела.
Кто-то стоял и наливал апельсиновый сок в стакан. Я не видела его раньше, но поняла – это Эдвард.
Меня как будто накрыло горячей волной. Я стояла на месте и не могла пошевелиться. Казалось, я не могла даже думать.
На кухне было темно, но я могла разглядеть его в свете, который исходил от холодильника. Эдвард был высокий, с хорошо сложенной фигурой. Он не надел рубашку и на его спине я увидела довольно большую татуировку. Рисунок состоял из символа какого-то животного, а так же руки и клевера. Так же там было написано слово «Каллен», что было лишним подтверждением, что это их фамилия. У него были четкие мускулы и широкие плечи.
Еще одна татуировка была у него на левой руке, она начиналась от самого плеча, но что там было изображено, я разглядеть не смогла. Его кожа была бледной и практически сияла даже при таком скудном освещении. Волосы бронзового цвета не были причесаны, а даже совсем наоборот, как будто специально растрепаны в хаотичном порядке. Его зеленые фланелевые штаны висели на бедрах, я могла увидеть тонкую полоску его черных боксеров.
Он слегка повернулся, и я смогла увидеть его профиль. Черты его лица были немного угловатыми, а растрепанные волосы слегка спадали на глаза.
Я не знала, чего ожидать от него. Я стояла и смотрела на него, словно под гипнозом. Я никогда не думала, что буду вот так стоять и завороженно смотреть на парня, которого совсем не знала. Он зажег во мне что-то незнакомое и непонятное.
Хотя…все это было глупо и смешно. Он был избалованным богатым «папенькиным сынком», я всего лишь рабыня, купленная для работы по дому. Даже самая маленькая мысль в отношении меня и его, НАС, была смешной. Нас ничто и никогда не могло связывать. Я чувствовала себя мерзко, оттого что он вызвал во мне это ощущение легкого влечения к нему. Это ощущение было отвратительным.
Вдруг я поняла, что больше не могу сдерживать дыхание, и резко с шумом выдохнула.
Эдвард, услышав мой выдох, вздрогнул от неожиданности. Он резко развернулся ко мне, его глаза были полны удивления. Он настолько отвлекся, что стал лить апельсиновый сок мимо стакана.
– Твою мать!!! – завопил он, отскакивая в сторону, чтобы увернуться от сока, который лился на его штаны.
Я стояла, не шелохнувшись, слегка смущаясь при виде его насквозь промокших штанов.
Он пристально посмотрел на меня. Эмоции на его лице менялись с поразительной быстротой –
