Аня принесла крохотное блюдечко чищеных грецких орехов и два бокала коктейля.
- Пей медленно, растягивай до начала представления варьете. - Огонек откинулась на стуле, положив ногу на ногу. Глаза ее возбужденно блестели.
Таня закашлялась, глотнув непривычно крепкий для нее напиток. Осмотревшись, заметила: несколько столиков заняты такими же, как они, одинокими девушками. То к одному, то к другому столику одиночек подсаживались мужчины, и тотчас завязывалась оживленная беседа.
Аня немного нервно оглядывалась, будто ожидая чего-то. За соседним столиком сидели две хорошо одетые красивые девушки. Обе почему-то косились в их сторону. К соседкам подошли двое мужчин в отлично сшитых костюмах. Девушкам заказали коктейли и стали негромко беседовать. Один из мужчин с интересом рассматривал Таню. Она ощутила неловкость. К их столику тоже приблизились два незнакомца. Огонек разрешила присоединиться к ним. Подруга оживилась, изображая веселье, неестественно смеялась. Таня недоуменно косилась на нее, не принимая в беседе участия. Она досадовала все больше, потому что, наконец, сообразила, зачем представительницы слабого пола являлись в этот бар. Все могло окончиться просто посиделками без всякого продолжения. А если было обоюдное желание, то с продолжением где- нибудь в другом месте. Огонек могла бы объяснить все честно. Она не понимала, зачем Аня привела ее сюда и негодовала.
"Не собираюсь терпеть общение неизвестно с кем и зачем. Неужели думала: мне это понравится?" - девушка брезгливо посмотрела на незнакомых подвыпивших парней за их столиком.
В зале ресторана послышался визг и крики.
- Представление начинается, подойдем ближе к перилам, - предложила Аня, вставая со стула.
"Может, хоть это не разочарует"
Они подошли вплотную к ограждению.
Но варьете разочаровало. Да еще как! Эстрады в зале не было. Девушки танцевали канкан посреди зала, а вокруг пустого пятачка стояли столики посетителей ресторана. Танцовщицы высоко поднимали ноги, прямо вблизи жующей публики.
"Вряд ли многим нравится, что у них перед тарелками трясут грудью, и оголяют зад в панталонах", - скривилась Таня. Выглядело это действо пародией на западное варьете. Она не выдержала, наклонилась к Ане, получилось неожиданно громко:
- С меня хватит, более отвратительного зрелища я не видела. Ухожу домой.
Подруга попыталась удержать ее, но потом, обидевшись, зло сказала:
- Хочешь, уходи, а я остаюсь!
Татьяна выбралась из толпы и покинула бар.
Прекрасный вечер опустился на город, сладко пахло цветущей акацией. Зябко передернула плечами: после душной атмосферы ресторана на улице оказалось прохладно.
Аня вернулась только под утро - на занятия не пошла. Таня догадывалась, как она провела прошедшую ночь и брезгливо отвернулась: говорить с ней не хотелось, смотреть тоже. Она взрослый человек, сама должна решать - как жить.
Таня не знала, что это утро стало переломным для подруги, ее брезгливый взгляд поразил девушку в самое сердце. Аня поняла, что теряет не только подруг, но и уважение к себе. Больше Огонек никуда не ходила, постепенно оттаивая душой, возвращалась к себе самой.
Иру большую навещали по очереди, помогали с малышом. Как-то она попросила Таню прийти к ней вместе с Ирой маленькой. Они явились через три дня, поиграли с крохой, погладили белье.
- О чем ты хотела с нами поговорить?
- О нашей Камканипопило. Самое достойное восхищение вызывает человек, сумевший подняться после падения. А самый большой дар - великодушие. Это сказала не я, а Будда, так что хватит гнобить Аньку, давайте будем великодушны и восхитимся ею. Подруге нужна наша поддержка, или мы с вами ничего не стоим!
Спустя месяц Огонек стала прежней: милой, доброй девушкой. Несколько месяцев спустя в пылу откровенности она призналась, что тогда они спасли ее.
