никого не любил, а женщины были лишь развлечением. Я думала, что знаю свою семью, отца и братьев, а как оказалось они если не бессердечны, то, как назвать море крови на их руках? Сотни жизней умерших по их вине? Как мне к этому относится? Я ведь помню как Дамир мне показал новости того теракта и помню почему перестала верить. Столько людей, молодых, старых, неважно! Их жизнь уже прекратилась. Сама не заметила как уснула за этими размышлениями.... ********* Я не мог уснуть, мне просто необходимо убедится, что Лейла рядом, пусть за стенкой, но рядом. Я испугался как никогда в жизни лишь от мысли, что могу потерять ее, но не из-за наших ссор, а потому что ей угрожает опасность. Я видел и знаю, что делают террористы, с близкими людьми предателей. И мне страшно от этого. Жертву не просто избивают и мучают физически, их ломают морально, насилуют, сажают на наркоту...и это самое малое что может произойти. Были случая, когда вместо террористов себя взрывали женщины семьи, которых были в заложниках у них. Сидел у двери Лейлы и слушал тишину дома. Сейчас я был спокоен, был уверен, что смогу ее защитить, потому что буду рядом. А сейчас она спала спокойным сном в своей кровати и видела чудесные сны, и мне остается для своего спокойствия и ее безопасности охранять ее покой. - Нет. Нет, не нужно! Пожалуйста! Не убивайте их!!!! - услышал, как закричала Лейла, не раздумывая ломанулся в спальню. Малышка спала, но беспокойно металась по подушке. - Не надо, я прошу, не надо! - Лейла! - тряхнул малышку за плечо. - Маленькая проснись! - Папа!!!!! - закричала она и проснулась! - Папочка...- прошептала она и разрыдалась, уткнувшись в мою грудь. - Тихо, маленькая. Это просто кошмар, просто кошмар, - я легонько гладил ее по голове, присел рядом на кровать, обнял по сильней, стараясь успокоить дрожь ее тела. - Они ведь умерли Дамир, они не как Шамиль, они по- настоящему умерли!!!! - только сейчас осознал, что малышка только-только начала понимать произошедшее, она еще надеялась на что-то... - Поплачь маленькая, дай слезам оросить их души, отпусти их, не мучься! - она что-то ответила и сильней разрыдалась. Сердце разрывалось от этого надсадного рева раненой лани, другого сравнения я подобрать не мог. Мне было больно за нее, за ее страдания. - Я рядом родная, я рядом! Поднял ее лицо и нежно поцеловал ее губы, ощущая соленый привкус ее слез и сладость обожаемых губ. Не удержался, углубил поцелуй, прикусил нижнюю губу, заставляя впустить меня внутрь. Застонал когда почувствовал несмелый ответ...и сразу прекратил поцелуй. Могу не сдержаться. Начал покрывать ее лицо мелкими поцелуями, собирал губами ее слезы. Лейла. Сон сходил с сознания медленно и нежелательно, но я знала, что пора просыпаться. От этой жары под одеялом можно и тепловой удар заработать. За окном зарождался рассвет... Похоже мы проспали не больше четырех часов. Дамир лежал поверх одеяла на другой подушке, моя голова покоилась на его мерно поднимающейся груди, нога закинута на живот, он же обнял меня настолько сильно, что не удивлюсь, обнаружив следы его рук на талии. Странно, я помню, как мне снился дом, не этот, а тот другой, из старой жизни, помню крики отца и Саида. Я как со стороны наблюдала их смерть, видела людей в масках, наш дом в огне, а потом... потом Шамиля лежащего на полу в луже собственной крови и его лицо поглощенного красным пламенем. И вдруг эта боль и страх ушли, родные руки обняли меня и начали успокаивать, говорить что-то ласковое и доброе. Дамир пришел, и мне снова стало спокойно, нет боль от потери, никуда не делась, просто она стала не такой острой и все поглощающей, притупилась, хотя и никогда не исчезнет полностью... будет висеть камнем на груди, невидимым для других, но ощутимым незримой печалью. С грустью посмотрела на лицо Дамира, такое открытое и беззащитное, умиротворенное во сне. Хотелось пройтись губами по этим морщинкам у глаз, поцеловать нахмуренные даже во сне брови, любимые губы, которые одним движением могут обрадовать или убить своим словом. Может и не правильно это лежать с ним сейчас рядом, думать только о нем и чувствах, которые он будит в моем теле и душе... но с собой я ничего поделать не могла. Вот он, рядом со мной, такой любимый и родной, порою зверски злой, но все же милый и родной. Он мой! Знаю, что нужно встать, выгнать его из комнаты, накричать, сказать, что не имел он права оставаться здесь. Но... сил что бы прогнать его у меня просто не было, я даже заставить себя скатится с него, не могла. И чего уж самой себе врать, я этого и не хотела. Пусть
Вы читаете Жизнь на грани...
