отступлению. Сожгла за собой мосты. Но, несмотря на твердость уже принятого решения, я чувствовала себя не очень уверенно. Что-то внутри подсказывало, что не следует спешить.
– Я хочу целовать твое тело. Хочу смотреть, как оно просвечивает сквозь одежду. Хочу чувствовать на своих губах запах твоих волос…
Серый дождь лил третий день, вколачивая в булыжники мостовой унылую оборванную исповедь. Я смотрела на грязные разводы воды на стекле. Вдоль мостовых к сточным канавам весело спешили грязные пенные струи. Было больно и холодно, словно что-то рвалось каждый раз, когда я смотрела в окно. Мне казалось: под дождем в летаргическом сне застыл город. И не осталось ничего в пенных разводах воды. Дождь лил третий день, и, казалось, ничего не может существовать в мире, где все истерики страсти, обмана и боли превратились в серые потоки пенной воды. Я купила билеты. В совершенно нормальном состоянии духа. Море всех голосом слилось для меня в один – единственный голос. И я затыкала уши, чтобы больше не слышать его – никогда.
«С кем я встречаюсь – не твое дело!» В ту ночь, когда мир был, как раскрытая книга, я последний раз прижималась к его телу, читая сонное дыхание с полураскрытых губ. Тогда я проснулась от тяжелого тревожного чувства, а потом во дворе, на рассвете, приняла дождь за соленные слезы. Эти слезы превратились в грязевые потоки на стекле автобуса, когда я возвращалась, купив билет. Мне не хотелось ни думать, ни верить. Я купила билет только в одну сторону.
Он лежал на моем столе – небольшой прямоугольник желтого цвета. Мне ничего не стоило разорвать его пополам. Но для меня этот клочок бумаги почему-то представлял ценность. В нем словно хранилось то, что я уже не могла потерять. И то, что теряла… То, что теряла навсегда. Улицы родного города и мамины глаза. Улыбки друзей и разбитые надежды. Маленькие крохотные капли уничтоженного тепла. Не созданный дом. Не рожденные дети. Не услышанные, не сказанные слова. Музыка застывших домов и мирный свет ночной лампы, отражавшийся на асфальте. Мягкий белый снег и ослепительный солнечный свет. Радость и счастье, и все то, о чем когда-то мечтала. Маленькие, наивные мечты о любви. Окна дома, чужого дома, к которым больше никогда не приеду. Несколько улиц, уводящих меня от мечты. Все такое теплое, родное и близкое, спрятанное в желтом прямоугольнике обыкновенной бумаги. Все, о чем мечтала, но так и не сумела достичь. Я мечтала о любви – и о том, что больше никогда не нужно будет выходить беззащитной в грязную людскую слякоть. Бесконечно уходить от самой себя… Навсегда уходить. А в телефонной трубке слушать чужой опостылевший голос. Голос, с которым мне суждено жить.
Телефон звонил каждый день, разбиваясь разными голосами. Каждый раз, снимая трубку, мне хотелось выть в голос. Очень часто звонил Сергей. Он позвонил вечером – когда я взяла билеты. А потом стал звонить каждый день.
Обыкновенно он звонил вечером. И любое излияние его чувств начиналось с избитой фразы «я тебя люблю» и заканчивалось «ты должна мне верить». Постепенно я стала отличать его голос от всех других голосов. Какая нормальная реакция у человека, когда другой, хоть и безразличный человек говорит, что он тебя любит? Наверное, отогреть свое сердце его теплом. Где-то в глубине души, в потаенной и очень маленькой точке расцветает теплый, жизненный, еще не распустившийся цветок. Человеческие чувства ценны тем, что от них становится теплей. И какая разница – любовь, не любовь… Каждый вечер я снимала телефонную трубку и на новый миллиметр мне становилось теплей. И постепенно я привыкла настолько, что уже не представляла своих вечеров без этого тепла. Мне просто нужно было слышать его голос – о том, что он любит меня. Мне было приятно, что ради того, чтобы слышать мой голос, он тратит такие деньги (стоило только посчитать, во сколько обходились ему эти междугородние переговоры за несколько месяцев). Эти телефонные разговоры были намного приятней откровенного секса. Было странно, но я научилась чувствовать время, в которое он мне сбирался звонить. За несколько минут до его звонка с какой-то странной точностью я усаживалась возле телефона. И по первому же сигналу хватала трубку. Мои родители благосклонно отнеслись к моему отъезду. Мои подруги и знакомые во весь голос твердили:” Это такой шанс, который ни за что нельзя упустить!» Мне было все равно, мне просто хотелось уехать из этого города – как можно дальше, и поскорей.
За все это время он ни разу мне не задал главного вопроса. Вопроса, который я так ждала. Почему
