остаться наедине с собой. В этом мне помогал город. Город, ощущение темпа которого проникло в мою кровь.
С обнаженным, ободранным сердцем я бродила в бензиновых выхлопах запруженных машинами улицах, и вся моя боль маленькими резиновыми мячиками выкатывалась из – под моих ног. Я приникала к серым каменным монолитам, вслушиваясь в застывшую музыку темных окон, и подворотни плясали темными кругами возле моих глаз, и мне казалось, что все на свете не так уж плохо… Если я еще могу куда-то брести, вчитываясь как в новую книгу в пыль пройденных мною дорог.
Так получилось, что в каждый из последующих дней я бродила по городу с утра до ночи по каким-то важным или не очень делам. Это помогало мне очень сильно. Назначенные деловые встречи и неотложные визиты давали лишний повод к тому, чтобы не сорваться, а постоянно держать себя в руках. Внешне я выглядела как совершенно нормальный, цельный человек. Для того, чтобы таскаться по городу, в эти дни была полная необходимость.
Дело в том, что в городе должен был проходить один крупный фестиваль. На одном из телеканалов мне предложили проводить съемки музыкальных концертов. Работа была адской – тяжелой и по количеству времени, которой необходимо было потратить, и по физическим усилиям, и со составу нужных текстовок, но это было как раз то, что мне было нужно, чем тяжелее – тем лучше. Погружаясь полностью в этот водоворот, я могла забыть.
Суета помогала прогнать боль. Беготня и хлопоты забирали много усилий. И это было высшее мое достижение – найти способ не сойти с ума. Вся никчемность и унизительность профессии телевизионного журналиста заключается в том, что постоянно приходится унижаться перед огромным количеством людей. Унижаться, когда берешь интервью и когда получаешь аккредитацию. Еще ниже кланяться, чтобы тебя держали на работе и чтобы платили хоть какие-то гроши. Это очень унизительно: низко кланяться огромному количеству людей, про которых ты точно знаешь, что по своему умственному развитию и совершаемым поступкам они – полные ничтожества. Чтобы получить хорошую аккредитацию на престижное мероприятие, необходимо пройти очень много постов. Пройти эти посты нужно не бесплатно и не всегда удачно. Главное журналистское умение заключается в том, чтобы, минуя эти посты, пролезть. Хороший журналист умеет зайти в любую дверь, даже если не существует никакой двери. Я бросила всю свою напористость на эту работу – чтобы спастись от поджидающей меня бездны.
Повествуя о странных событиях, ты называешь эти события так потому, что не можешь их объяснить. А как следует назвать вещи, о происхождении которых ты знаешь, но, тем не менее, все равно не можешь их объяснить?
Через несколько дней (все стало происходить через несколько дней после того кошмара) стали происходить следующие события. Тот разговор я восприняла серьезно, но… Но в подсознании упорно темнилась мысль о том, что во всех его словах что-то не так. Разве может сказать правду человек, который всегда лжет? Разве он на это способен? Можно ли услышать правду от человека, главной чертой характера которого является патологическая ложь?
Для меня ложь бывает двух видов. Патологическая и мужская. Патологической ложью могут страдать все. А мужской, как правило, только мужчины, хотя и не обязательно. Иногда женщинам так же свойственна мужская ложь. Этот вид лжи включает в себя упор на постоянную занятость и не проходящие важные деловые встречи. Инструкция типа «как защититься от одной женщины, которая неожиданно свалилась тебе на голову, если ты едешь на встречу к другой». Или «как красивее сказать, что я на днях позвоню, если про себя все время думаю: чтобы ты провалилась к черту, дура». Этот список можно перечислять до бесконечности. Он неисчерпаем и довольно просторен. Вообщем-то, это ложь только в определенные моменты жизни. Довольно наивная и безопасная ложь. Научившись определить ее в самом зародыше, дальше все становится достаточно просто. Как правило, мужская ложь касается чаще всего именно любовных отношений, и почти никогда не переходит на деловые.
Мужчины, в сущности своей – никогда не взрослеющие дети, а потому лгут неумело и по – детски. Совсем другое дело, когда из невинного разряда мужской лжи ложь переходит в разряд патологической.
