- Чё, пардоньте?
- Чулки, говорю, давай! Так, еще помаду красную, платки, юбки, короче, давай побольше яркого тряпья.
- Спасибо...тряпьем мою одежду еще никто не называл, - пробормотала я, затем вернулась в комнату и поволокла на выход одну из клетчатых сумок, напичканную летними вещами.
- Вот тут ройся, тут где-то и чулки есть, и все остальное...Помаду сейчас поищу.
Орхаровцы стояли молча. Ладно, наши, они уже ничему не удивляются, не первый раз пьем. Но сосед меня реально поражал.
- Ты что, даже не стесняешься вовсе? - заинтересованно спросила я.
- Кого? Тебя что ли? - он так надменно прошелся по мне взглядом сверху вниз, и снизу вверх.
- А хоть бы и меня! - я уперла руки в бока.
- Так, давай отсюда! - скомандовала Анька, - У нас репетиция.
Я вернулась в комнату. Светланка заинтересовано посмотрела на меня и спросила, перекрикивая шум:
- Ну, что там?
- Репетиця, етить ее, - прокомментировала я.
- О, Настька! Давайте выпьем! - крикнула Димка, тот самый, с голубыми глазами, который торговый представитель.
- И почему я не удивляюсь, - пробубнила я, но выпить пива согласилась.
Еще минут пятнадцать за дверью была возня, затем раздался вопль, и в комнату влетела Анька:
- Настька! Мне же нужен ноут, так сказать музыкальное сопровождение!
- О, блин, ты чего орешь? - возмутилась Малыш, - Я аж напугалась.
- А я подумал, - монотонно пробубнил Димка, - что конкурсы уже начались...
Все похихикали, я воткнула флешку в ноут.
- Так! - Анютка наклонилась ко мне, - Как скажу, врубай вот эту песню, ладно?
- Ок!
- Люди! - крикнула Анютка, привлекая внимание массовки, - Вы готовы?
- А то!
- Ита-а-а-ак! - Она встала у входа в комнату, на единственные свободные два квадратных метрах, все остальное пространство было занято "столом" и нашими попами, - Сегодня нас поздравить приехала-а-а-а...
Когда все услышали окончание "л-а-а-а", пронесся легкий смех.
- ...цыганочка!
Анютка кивнула мне, я включила ту песню, на которую она ткнула пальцем и поставила громкость на всю мощность. Из колонок раздались зажигательные ноты цыганочки с выходом, а в комнату вползла цыганка-трансвистит с красными губами, являющаяся по совместительству начальником отдела закупа.
Женька начал выделывать дикие па несуществующей грудью, с лязгом упал на колени, я уж думала у него коленные чашки повылетали. Хохот стоял просто оглушительный.
Этого ему показалось мало и он рявкнул:
- Эй, ромалэ!
О-о-о, лучше б он молчал. Этот рев будто послужил сигналом, потому что тут же подорвался Димка торговик с воплем "поддержим Женьку", кинулся тому самому Женьке-трансвеститу в ноги и начал судорожно, как в припадке трясти плечами. За ним ломанулась еще часть массовки, кто-то даже наступил на "стол", чуть не раздавив кучу креветочных голов Михаила. Я хохотала, глядя на это скопище неадекватно танцующих людей, а в голове мелькали мысли, типа "хоть бы подо мной не жили соседи, у них же люстра отвалится".
