Эдирне.
Глава вторая
Путешествовать оказалось гораздо труднее, чем представлял себе Влад, любивший истории о странствующих рыцарях.
Во-первых, выяснилось, что если ехать верхом больше двух часов кряду, задница начинает болеть, как после хорошей порки. А они не слезали с коней по десять-двенадцать часов, даже маленький Раду, которого гайдук вез на седле перед собой.
Во-вторых, гайдук, чье имя было Данил, все время их подгонял. Владу и самому не терпелось увидеть загадочный Эдирне, в котором его отец вел какие-то переговоры с турецким султаном, — но он не понимал, почему нельзя делать хотя бы два коротких дневных привала, чтобы сходить по нужде в кусты и заодно размять ноги. А Данил им этого не позволял. Мужчина должен уметь терпеть, объяснил он в первый же вечер, когда выяснилось, что Раду не выдержал и обмочился прямо в седле. Иногда приходится целый день, не шевелясь, лежать в засаде — а если шевельнешься, тут же получишь стрелу в затылок. Поэтому молодые воины учатся не только биться на мечах и секирах, но и сохранять неподвижность в течение долгих часов. Тело — тот же слуга, говорил он братьям, оно должно беспрекословно повиноваться своему господину, а господин этот — ум. Если слуга нерадив и плохо выполняет свои обязанности, его наказывают. Но бить самого себя глупо, поэтому лучшее наказание для тела — это выполнение сложных и однообразных упражнений, которые делают его выносливым и послушным. Учитесь проводить в седле не по десять часов, а день и ночь напролет, и в час смертельной опасности, когда вам нужно будет уйти от погони, тело не подведет вас. Так Данил повторял им на каждом вечернем привале, и в конце концов Влад пришел к выводу, что гайдук — самое занудное существо в Валахии, хуже ненавистного Гуго Игнациуса.
Вот уж кого бы Влад с радостью бы оставил в замке, так это немца. Но ментор тоже поехал с ними — его долг, мол, присматривать за молодыми княжичами, где бы те ни находились. Нужен он в походе, как пятое колесо в телеге! Только и делает, что зудит, словно огромная желтая муха: Влад-де не так сидит в седле, глазеет по сторонам, вместо того чтобы смотреть на дорогу перед собой, ест без присущего сыну господаря достоинства (это когда проголодавшийся княжич первым вцепился в горячий кусок только что поджаренной на костре кабанятины и обжег себе язык)… Лучше бы вместо Игнациуса они взяли бы с собой Льва! Но пса пришлось оставить дома: даже гончая не может бежать несколько дней наравне с лошадьми, а в седельную суму Льва не посадишь.
Еще вместе с ними ехали десять арбалетчиков под командованием Деметриуса Белки, сурового грузного мужчины со шрамом через все лицо. Белкой его прозвали за то, что он попадал в глаз этому зверьку с расстояния в сто шагов. За все время пути Белка обронил едва ли с десяток слов, и ни одно из них не предназначалось для ушей Влада.
А Раду на привалах лишь хныкал, жалуясь на натертую седлом попу, или сидел, забившись куда-нибудь в тень, и грыз орехи в меду. Этих медовых орешков, любимого лакомства Раду, они взяли с собой целый мешок, но судя по тому, как увлеченно уничтожал их братец, Влад сомневался, что к моменту прибытия в Эдирне от этого запаса что-нибудь останется. Сам он терпеть не мог сладости — считал, что это недостойно мужчины.
Во время бесконечных дневных переходов Влад думал о том, что путешествовать без попутчиков было бы куда интереснее. Он ехал бы к отцу один, не слишком торопясь, любуясь открывающимися по обе стороны дороги видами. Первые два дня они двигались через горы, вздымавшие свои вершины к прозрачно-голубоватому осеннему небу. Как-то маленький отряд ехал через ущелье, стены которого были образованы скалами, в три раза превосходившими по высоте самую высокую колокольню. Дорога здесь вилась по берегу стремительной горной реки и сужалась настолько, что лошади могли проехать по ней
