податливым и словно растекалось под его ласками.
Он ей не лгал. Она всегда представлялась ему идеалом женственности и самым желанным на свете существом. Во всяком случае, в эту минуту.
— Ты что, товар на ощупь пробуешь? — шепнула она. — Моя очередь.
Расстегнула на нем ремень и обеими руками обхватила его член.
— Недурно, недурно.
Затем опустила голову и взяла его в рот.
Он на миг отдался сладостным ощущениям, но сейчас же понял, что настолько хочет ее, что, если позволит ей и дальше делать то, что она делает, то через пятнадцать секунд все будет кончено.
Он сжал руками ее лицо и притянул ее к себе. Лег на нее и стал целовать ее в губы, в шею, в грудь, лаская пальцами ее соски, пока они не затвердели. Языком он прошелся по ее животу и через трусы прижался к лобку; она раскинула ноги и подалась ему навстречу. Сквозь шелковистую ткань он почувствовал ее горячую влагу, его возбуждение достигло предела. Он понял, что больше не может сдерживаться, сдернул черные трусы и одним резким движением вошел в нее. Его хватило на пару мощных движений, после чего оба одновременно закричали и, тесно сплетенные, упали на постель.
В голове у него, как всегда после любовного акта, царила пустота, но в этой пустоте вдруг проступило кошмарное видение убитой женщины, а вслед за ним тонкое и бледное лицо ее сестры, искаженное горем.
Он попытался прогнать эти образы, но слишком поздно — хрупкая оболочка счастливого забвения лопнула.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила Мириам.
Она уже почувствовала произошедшую с ним перемену. Он поцеловал ее в шею и сжал ладонью грудь. Раньше, отвечая на подобные вопросы, он ей просто лгал. Но безмолвный договор, только что связавший их, не позволял ему прибегнуть к обману.
— Да я не думал, — ответил он. — Само вспомнилось. Сначала убитая, потом ее сестра.
— Красивая?
— Сестра? Ну да. Наверное. Когда в нормальном состоянии…
— Это она залила слезами твою рубашку?
Все-то она замечала.
— Она. Никогда раньше не видел, чтобы люди так плакали.
— Хорошо, что ты там оказался. Было кому ее приголубить.
— Ты что, ревнуешь? — удивленно спросил он.
— Да нет, не ревную, — задумчиво произнесла она. — Мне просто интересно. Почему ты не захотел кончить мне в рот?
Изумленный столь неожиданным поворотом в беседе, он смущенно отвел взгляд. Он вообще терпеть не мог обсуждать интимные подробности. Для него секс и речь представляли собой две разные вселенные, и он бы предпочел, чтобы они такими и оставались. Раньше она разделяла его точку зрения. Значит, и в этом она изменилась.
Она засмеялась:
— Ладно, не стану вгонять тебя в краску.
— Ну почему, я готов ответить. Мне хотелось, чтобы это продлилось как можно дольше. Кроме того, я хотел, чтобы ты кончила одновременно со мной.
Она нахмурила брови.
— Думаю, ты ответил, но лишь частично, — сказала она. — А если для меня истинным удовольствием было бы видеть твое наслаждение? Такое тебе в голову не приходило?
Он вздохнул:
— Ну, прости. Я не собирался делать ничего дурного.
— Да не об этом речь! — раздраженно воскликнула она. — Ты пойми, что… А, черт. Я имею в виду… Есть в тебе что-то такое, о чем ты сам даже не догадываешься. Даже лежа со мной в постели, ты боишься
