размозжит ей череп молотком, нам будет нелегко установить соответствие.
— Не думаю, что он станет действовать подобным образом. Я обсуждал эту проблему с нашим психологом, — сказал Мартен, мельком припомнив пышные формы Лоретты. — Мы ничего не знаем о его мотивах, но именно потому, что он выбрал настолько необычный модус операнди, она уверена, что он и дальше будет продолжать в том же духе. У нее на этот счет целая теория. Если он совершит еще одно убийство, то опять с помощью арбалета.
— Ну что ж, подождем, — заключил судья и повесил трубку.
Если убийца с арбалетом настигнет новую жертву, размышлял Мартен, то им придется работать под бдительным оком журналистов, а следовательно, и политиков. Сам он пописать отойти не сможет, чтобы потом подробно не объяснять, зачем и куда он ходил. Каждое действие, даже самое невинное, предпринятое членами его группы, будет изучатся через лупу, и горе ему, если он не сумеет достаточно убедительно отчитаться во всем, что сделал и чего не сделал. И вдруг в голову ему пришла идея.
Выбора у него все равно нет. Если он не хочет еще до конца года вылететь в отставку с половинной пенсией или отправиться дорабатывать в какую-нибудь дыру в Вогезах, ему необходимо прикрытие.
А лучшее прикрытие для любого чиновника — и полицейские здесь не исключение — это перо. И бумага.
Он сел за стол, открыл ноутбук, подаренный дочерью на его сорок четвертый день рождения, составил краткий отчет о следственных действиях и в конце написал свои выводы, — те самые, которые только что изложил судье.
Один экземпляр он отправил судье, второй — Русселю.
Письмо Русселю он сопроводил припиской с требованием временно усилить его группу как минимум десятью сотрудниками, которые должны будут заняться проверкой лиц из составленного Оливье списка.
Руссель рассмеется ему в лицо, но наличие этой приписки, а также уверенность в том, что у Мартена сохранилась копия с проставленной датой, вынудит его встать на защиту своего подчиненного, когда начнут бушевать политиканы.
Мартен не питал особых иллюзий. Это прикрытие не будет действовать долго, но, возможно, он все- таки успеет хоть немного продвинуться вперед и даже, как знать, схватить убийцу, прежде чем ему самому дадут пинка под зад.
Зазвонил мобильный.
— Это я, — раздался голос Марион. — Я еще в самолете. Мы только что сели.
— К сожалению, я не смогу тебя встретить, — сказал Мартен. — Работы по горло.
— Ничего страшного, — отозвалась она. — Ты как-то странно говоришь. Ты что, не один?
— Ага, — солгал он.
— Понятно. Мы увидимся?
— Конечно. Только не сегодня. У меня сейчас дочка. Может, завтра?
Холодность его тона неприятно удивила ее.
— Ты не можешь со мной разговаривать или не хочешь? — И, не дав ему раскрыть рта, она продолжила: — Можешь отвечать просто: да или нет.
— Да.
— Ты хочешь меня видеть?
— Да.
— Ты по мне скучал?
— Да.
— Но сегодня вечером ты в самом деле занят?
— Да.
— А твоя дочь до завтра не подождет?
Он почувствовал, как в нем закипает раздражение.
— Извини, — тут же добавила она. — Зря я это спросила. Ты на меня не сердишься?
