на нем Джастином и вручая ему здоровенную кружку горячего шоколада.
— Мне холодно.
Под расширенными глазами мальчишки залегли темные круги, кожа сохраняла нездоровую бледность — память о перенесенном шоке. Упавший на лоб локон придавал ему совсем уж ребяческий вид, своих четырнадцати ему было не дать.
— Я принесу тебе еще одно одеяло.
Входная дверь была открыта, отчего в гостиной становилось все холоднее, однако люди Макдугала продолжали очистку, и Джастин не хотел уходить в свою комнату. Он предпочитал слышать тяжелый топот и бубнеж телевизора, который никто не смотрел, потому что в окружении множества людей чувствовал себя в большей безопасности.
— Спасибо, Коннор.
Благодарность на лице Джастина тронула Коннора до глубины души. Мысленно он уже не раз поклялся, что Старейшие заплатят за все, что сегодня случилось. Дорого заплатят.
— Не за что.
Поднявшись, Коннор вышел в коридор и направился к комнате Джастина. Первую дозу пропранолола мальчик получил еще в вертолете, и ему предстояло принимать лекарство четыре раза в день в течение десяти дней. «Пилюли забвения» еще оставались экспериментальным препаратом, однако клинические испытания давали обнадеживающие результаты, и Коннор, скрестив пальцы, надеялся, что лекарство окажет на Джастина свое магическое действие.
Предполагалось, что сами события в его памяти сохранятся, но без жуткого эмоционального фона, то есть он будет воспринимать случившееся не как жертва со всеми соответствующими комплексами, а как объективный свидетель. С остальным помогут Целители из Сумерек.
Коннор как раз открывал дверь, когда из спальни Стейси вышел Эйдан.
— Как она? — напряженно спросил Коннор.
— Состояние стабильное, хотя пока не очнулась. — Эйдан подошел ближе. — Что-то находится у нее в мозгу, Брюс. Что-то маленькое, с рисовое зернышко, но чужеродное. И нельзя сказать, как ее тело на это отреагирует.
Коннор оперся рукой на стену и тяжело вздохнул.
— Черт… приятель. — Он беспомощно посмотрел на друга. — Есть хотя бы догадки насчет того, что это?
— Она разговаривает во сне… — поморщился Эйдан, — на языке Древних.
— Медицина здесь бессильна. В этом мире совершить такую операцию, не убив ее, невозможно. Здесь нет таких технологий.
Дверь спальни приоткрылась, и выглянувший человек сказал:
— Она пришла в себя.
Коннор выпрямился.
— Могу я сказать ее сыну? Можно ему к ней?
— Она все осознает, — прозвучало в ответ.
— Скажи ей, я сейчас буду, ладно? — Коннор взглянул на Эйдана. — Только прихвачу Джастина.
Эйдан кивнул, и Коннор поспешил обратно в гостиную.
— Эй! — воскликнул он, подходя к дивану. — Твоя мама очнулась.
— И я могу ее увидеть? — Джастин сел и поставил полупустую кружку на кофейный столик.
— Ага, пошли.
Коннор помог ему выбраться из-под трех-четырех одеял и отправился вместе с ним к Стейси.
