один шаг приблизиться к истине. К той истине, которая, как он надеялся, дарует Лиссе свободу.
Быстрый осмотр мебели и чуланчика ничего не дал. Там он обнаружил лишь одежду да бижутерию, по большей части украшения с шипами, вроде тех браслетов, какие он уже видел. Найти что-либо позволяющее прочесть чип не удалось, но тут уж ничего не поделаешь. В любом случае визит был не напрасным. Забросив длинную ручку мешка с находками за плечо, Эйдан уже направился к двери, но неожиданно услышал, как в замке поворачивается ключ. Он замер, тут же сообразив, что свет в комнате горит, а стало быть, его легко увидеть снаружи, бросил мешок и принял низкую стойку.
Дверь распахнулась, и его противница, чья рыжая шевелюра мелькнула в воздухе, словно искра, обрушилась на него с сотрясшим воздух боевым кличем. Устрашающий и парализующий, он, однако, лишь побудил Эйдана к действию, заставив метнуться ей навстречу. Они столкнулись в прыжке, издав при этом нечленораздельные звуки, и, сцепившись, рухнули на пол. Она принялась осыпать его ударами, и Эйдан, выбросив из головы всякие мысли о том, что имеет дело с женщиной, ответил ей тем же. Тут было не до учтивости. Вопрос стоял просто: или она, или он. Другого выхода в данной ситуации он не видел.
Повалив Эйдана на спину, женщина нависла над ним, опершись на вытянутую руку, и занесла другую для сокрушительного удара, и в этот момент он успел разглядеть ее лицо. Лишь мельком, но и мгновения хватило, чтобы ошеломить его до оцепенения, так что он пропустил удар кулака, обрушившийся на его челюсть. К счастью, силы удара не хватило, чтобы его отключить, но боль вырвала из ступора. Упершись ногами в пол и резко подав бедра вверх, он перебросил ее через голову, перекатился на живот и навалился на ее ноги, стиснув зубы от боли, ибо далеко не все удары приходились впустую. Размахнувшись, он залепил ей кулаком в висок с такой силой, что это вырубило бы и гиганта, однако рыжеволосая стерва лишь оскалилась и зашипела, как хищница.
— Что за черт? — взревел Эйдан, пытаясь скрутить озверевшую Стражницу.
Сцепившись, они налетели на комод и впечатали его в стену. Ее ногти разорвали на нем рубашку и изодрали в кровь предплечья. Эйдану веками не приходилось сталкиваться с подобной яростью: женщина казалась неустрашимой, безжалостной и одержимой, что давало ей силы на продолжение схватки в ситуации, когда кто-либо другой давно был бы вырублен.
В конце концов Эйдан понял, что выход у него лишь один.
Ловко маневрируя, он сумел поймать ее голову в захват обеими руками и резким рывком попытался, как пробку на бутылке, свернуть ее шею. Казалось, уж это-то дело мгновения, но невероятная сила и ярость уподобляли ее бешеному зверю. Напрягшись в чудовищном усилии, он ощутил внезапную вспышку боли в ноге, но тут за мощным выбросом адреналина последовал наконец жуткий треск ломающихся шейных позвонков. А за ним ужасная тишина, нарушаемая лишь его тяжелым, хриплым дыханием.
Эйдан продолжал удерживать на весу безжизненное тело, все еще не отрывая взгляда от совершенно черных, без намека на зрачки или радужную оболочку глаз и злобно заостренных зубов во рту, более походившем на хищную пасть. Кем бы ни была эта особа, к Стражам она явно отношения не имела. Тут сомнений у него не было.
Эйдан поднялся на ноги и тут же, покачнувшись, с проклятием припал на одно колено. Ногу его вновь, как и незадолго до конца схватки, пронзило болью, и только сейчас он увидел торчащий из нее кинжал.
— Проклятье!
Вырвав клинок из раны, он оторвал полоску ткани от черной хлопковой юбки убитой и наложил временную повязку. К утру рана должна была затянуться, но у него и помимо этого было полно забот.
— Дерьмо! — Он снова посмотрел на лежавшее на полу тело. — И как, черт возьми, прикажешь мне с раненой ногой тебя отсюда вытаскивать?
Но и оставлять ее здесь было нельзя. Она не была человеком, а он не хотел, чтобы на него повесили убийство.
С огромным усилием встав, он тут же тяжело привалился к телевизору, в то время как перед глазами у него все шло кругом. Ему не хватало кислорода, словно после преодоления марафонской дистанции. Вдобавок сейчас, когда адреналиновый шок начал ослабевать, стали давать о себе знать
