презервативов и бросила ему. — Сейчас ты никуда не уедешь.
Он поймал пакетик из фольги на лету, и в тот же самый миг шорты упали на пол, открыв взгляду великолепные бедра и красные кружевные трусики. Член его, откликаясь на это зрелище, тут же встал, и Коннор застонал. Самоконтроль? Он вроде бы думал, что, если они займутся любовью снова, все будет под контролем? Спятил, что ли?
— Ты что делаешь, милая? — хрипло спросил Коннор.
Выгнув бровь, Стейси взялась за майку и стянула ее через голову резким движением, заставившим закачаться ее роскошные сиськи. Лучшие груди, какие ему когда-либо доводилось видеть. Бледные, с длинными розовыми сосками. Желание присосаться к ним наполнило его рот слюной, и он тяжело сглотнул.
— Раздеваюсь, чтобы ты мог меня трахнуть, — выдала она.
На это он смог отозваться лишь нечленораздельным звуком, поскольку накатившее вожделение сдавило ему яйца и лишило дара речи.
В похотливом трансе он смотрел, как ее пальцы скользнули под поясок трусиков и спустили их, обнажив аккуратный треугольничек, покрытый черными кудряшками. Он не мог двинуться и даже не моргал, завороженный ее видом. При небольшом росте ее отличали пышные, чрезвычайно соблазнительные формы, а зеленые глаза так и полыхали от страсти. Конечно, половину этой страсти можно было приписать злости, но все можно было уладить, сумей он привести мозги в порядок.
Стейси, чувственно подрагивая, подступала к нему. Он понимал, что вляпался не на шутку: желудок скрутило узлом, дыхание сделалось прерывистым. Даже встреча с легионом Кошмаров не сотворила бы с ним ничего подобного. Казалось, будто каждый ее шаг был шагом вперед по пути, с которого нет возврата. Это возбуждало до крайности, но и пугало.
В конечном счете она села к нему на колено, обхватив его ногами, и теперь с каждым натужным вздохом он вбирал ее запах. Запах возбужденной, пронизанной желанием женщины. Не похожей ни на какую другую женщину в его жизни.
Легкий укол страха утонул в ощущении правильности происходящего. Он не чувствовал себя пойманным в ловушку похоти Стейси. Он страстно желал этого, страстно желал ее и ощутил облегчение, лишь когда она оказалась в его руках.
Стейси потянулась к ширинке его джинсов, и, только почувствовав, как ее пальцы ласкают его член, Коннор сбросил оцепенение и сам просунул руку ей между ног, раздвигая жаркие влажные складки.
— Да, — выдохнула она, борясь с пуговицей на его поясе, которую трудно было расстегнуть из-за того, что он сидел.
— Позволь мне тебя съесть, — прохрипел он, отчаянно желая ощутить языком ее вкус.
Напрягшись, она уставилась из-под опущенных век на его рот. Он прикусил нижнюю губу, потом медленно отпустил ее, ощущая дрожь ее промежности под своими пальцами. Поглаживая клитор, он облизал губы. Стейси застонала, и ее соски набухли еще сильнее.
Подавшись вперед, он буквально присосался к ним. Этого оказалась недостаточно, далеко не достаточно. Свободной рукой он сжал ее грудь, разминая, массируя, чувствуя, как она продолжает набухать от возбуждения. Втянув сосок глубоко в рот, Коннор принялся вылизывать его языком, не переставая при этом растирать ее промежность. Она извивалась, издавая нечленораздельные звуки и вцепившись ногтями в его голые плечи.
Он просунул два пальца в ее взмокшую щель, которая тут же жадно сжалась вокруг них, и принялся умело водить ими туда-сюда, заставляя ее исходить соком и желанием заполучить в себя член.
— Пожалуйста… трахни меня…
Он обожал это. Никогда не пресыщался этим. И не ради своего эго, но ради нее. Поскольку хотел сделать ее счастливой. Он хотел быть тем мужчиной, который сделает ее счастливой.
— Коннор… пожалуйста…
Все это время он посасывал ее грудь, покусывал или дразняще касался кончиком языка. Она начала
