Уэйн моргнул. Одинокая слеза капнула на жирный кусок бекона. Мысль о том, чтобы услышать голос матери, устроила внутри тела Уэйна маленький взрыв, пульсацию потребности.
Он кивнул.
— А знаешь, от чего стало бы лучше
— Я вам не верю, — прошептал Уэйн. — Вы ей не позвоните. Что бы я ни сделал.
Мэнкс посмотрел поверх спинки переднего сиденья.
Бардачок захлопнулся с громким щелчком! Это было так удивительно, что Уэйн чуть не уронил тарелку с яичницей.
Сам собой и почти беззвучно открылся ящик под сиденьем водителя.
В нем лежал телефон.
Уэйн уставился на него, дыша с трудом и неглубоко.
— Я тебе еще ни разу не соврал, — сказал Мэнкс. — Но я понимаю, что ты не хочешь мне доверять. Вот посмотри. Ты знаешь, что я не дам тебе телефон, если ты не расскажешь мне о посетительнице своей матери. Я положу его на пол гаража и проеду по нему машиной. Это будет забавно! Если честно, я думаю, что сотовые телефоны изобретены дьяволом. Теперь подумай, что будет, если ты все-таки расскажешь мне о том, что я хочу знать. В любом случае ты узнаешь что-то важное. Если я не дам тебе позвонить матери, ты узнаешь, что я большой жирный врун и тебе никогда не надо доверять мне в чем бы то ни было. Но если я таки дам тебе ей позвонить, то ты узнаешь, что на мое слово можно положиться.
Уэйн сказал:
— Но я не знаю о Мэгги Ли ничего такого, чего бы вы сами не знали.
— Ну вот, теперь ты сказал мне, как ее зовут. Видишь! Процесс узнавания уже пошел.
Уэйн съежился, чувствуя, что только что совершил непростительное предательство.
— Мисс Ли сказала что-то, что испугало твою мать. Что это было? Скажи мне, и я дам тебе позвонить твоей матери сей же миг!
Уэйн открыл рот, не уверенный, что именно собирается сказать, но Мэнкс его остановил. Он схватил его за плечо и слегка сжал.
— Только не начинай сочинять, Уэйн! Наш договор отменяется, если ты не будешь правдив со мной с самого начала! Исказишь правду хоть немножко, и ты об этом пожалеешь!
Мэнкс потянулся и схватил с тарелки кусок бекона. На нем блестела слезинка Уэйна — яркая маслянистая драгоценность. Он откусил половину и начал жевать, слеза там или не слеза.
— Ну что? — спросил Мэнкс.
— Она сказала, что вы разъезжаете по дорогам, — сказал Уэйн. — Что вы вышли из тюрьмы и что маме надо быть настороже. Думаю, мать испугалась именно этого.
Мэнкс нахмурился, медленно жуя и преувеличенно двигая челюстью.
— Больше я ничего не слышал. Честно.
— Как твоя мать познакомилась с этой женщиной?
Уэйн пожал плечами.
— Мэгги Ли сказала, что познакомилась с моей мамой, когда та была маленькой, но мама сказала, что никогда ее раньше не видела.
— И кто из них, по-твоему, говорил правду? — спросил Мэнкс.
Это застало Уэйна врасплох, и он замешкался с ответом.
— Моя… мать.
Мэнкс проглотил откушенный кусок бекона и просиял.
— Видишь. Это так просто. Ну. Я уверен, что твоя мать будет рада тебя услышать. — Он начал наклоняться к телефону — а потом опять опустился на сиденье. — О! Еще одна вещь. Говорила ли эта Мэгги Ли что-нибудь о
В ответ на этот вопрос у Уэйна, казалось, стало пульсировать все тело: его захлестнуло своего рода покалывание, и он подумал: «
— Нет, — сказал он, прежде чем успел подумать. Его голос прозвучал глухо и сдавленно, словно эта ложь была куском тоста, на мгновение застрявшим у него в горле.
Мэнкс повернулся к нему с хитрой, сонной улыбкой. Веки у него были наполовину опущены. Он начал двигаться, просунув одну
