Страна Рождества

оказаться. Тени, ждавшие внутри, были на свой манер столь же утешительны, как прохладная рука матери на ее охваченном жаром лбу. Она скучала по матери, по отцу и по Лу и жалела, что они так мало времени были все вместе. Ей казалось, что все они, а не только Луис, будут встречать ее у другой стороны моста, ожидая, чтобы она слезла с байка и упала в их объятия.

«Триумф», переехав через деревянный порог, въехал на мост и застучал по доскам. Слева от себя она увидела старую знакомую зеленую краску, две буквы вкривь и вкось: ЛУ.

Позади нее на мост въехал «Призрак», ударил по старому, ржавому «Роли», запустив его в воздух. Он просвистел справа от Вик. Сзади с ревом катился снег, его все стирающая струя затыкала дальний конец моста, закупоривала его, как пробка, вгоняемая в бутылку.

— ТАТУИРОВАННАЯ ШВАЛЬ! — вопил Чарли Мэнкс, и его голос раскатывался эхом через обширное полое пространство. — БЛЯДЬ ТАТУИРОВАННАЯ!

Бампер снова ударил по заднему колесу «Триумфа». «Триумф» накренился вправо, и Вик врезалась плечом в стену с такой силой, что ее едва не вырвало из седла. Разбилась вдребезги доска, показывая белые статические помехи, ярившиеся снаружи. «Короткий путь» грохотал и содрогался.

— Летучие мыши, мама, — тихо сказал Уэйн, и голос у него был таким, словно он вдруг стал младше, меньше, чем был. — Смотри, сколько летучих мышей.

Воздух был полон летучих мышей, которых стряхнуло с потолка. Охваченные паникой, они кружились и носились туда-сюда, и Вик опустила голову и помчалась сквозь них. Одна ударила ее в грудь, упала ей на колени, истерически захлопала крыльями и снова поднялась в воздух. Другая коснулась ее лица своим войлочным крылом. В этом прикосновении было мягкое, тайное, женственное тепло.

— Не бойся, — сказала ему Вик. — Они тебя не тронут. Ты Брюс Уэйн! Все летучие мыши здесь на твоей стороне, малыш.

— Да, — согласился Уэйн. — Да. Я Брюс Уэйн. Я помню. — Как будто он на какое-то время забывал об этом. Возможно, так оно и было.

Вик оглянулась и увидела, как летучая мышь ударила в лобовое стекло «Призрака» с такой силой, что по нему, прямо перед лицом Чарли Мэнкса, разбежалась белая паутина трещин. Вторая летучая мышь врезалась в другую сторону ветрового стекла, разбрызгивая кровь и разбрасывая клочки шерсти. Она застряла под одним из «дворников», отчаянно молотя разбитым крылом. Третья и четвертая летучие мыши ударились в стекло, отскочив и улетев в темноту.

Мэнкс все кричал и кричал, и в его криках слышался не страх, но разочарование. Вик не хотела слышать еще один голос в машине, голос ребенка: «Нет, папа, слишком быстро, папа!» — но все равно улавливала его, потому что в замкнутом пространстве моста звуки усиливались и разносились повсюду.

«Призрак» уклонился от курса, качнулся влево и врезался передним бампером в стену, вырвав доску в три фута длиной и открыв шипящую белую статику по ту сторону, пустоту по ту сторону мысли.

Мэнкс навалился на руль, и «Призрак» рванул через мост вправо, ударившись в другую стену. Доски расщеплялись и разламывались с треском, подобным пулеметному огню; лопались и разбивались вдребезги под днищем автомобиля. Град летучих мышей барабанил в лобовое стекло, окутывая его собой. За ними следовали другие летучие мыши, вихрясь в кабине, ударяя Мэнкса и его ребенка по голове. Маленькая девочка начала кричать. Мэнкс выпустил руль, отмахиваясь от них.

— Убирайтесь! Прочь отсюда, богомерзкие твари! — кричал он. Потом слов не осталось, и он просто кричал.

Вик нажала на газ, и мотоцикл рванулся вперед, несясь по мосту, сквозь темноту, бурлящую летучими мышами. Он мчался к выходу, делая пятьдесят, шестьдесят, семьдесят миль в час, летел как ракета.

Позади нее передний конец «Призрака» врезался в пол моста. Задний конец «Роллс-Ройса» поднялся в воздух. Мэнкса бросило вперед, на руль, и он разинул рот в испуганном вое.

— Нет! — кричал он, как показалось Вик. Или, может быть, — может быть, это было Снег.

«Призрак» рушился в снег, в белый рев, своим падением разрывая мост на части. Мост «Короткого пути», казалось, сложился посередине, и вдруг оказалось, что Вик мчится в гору. Он проседал в центре, а каждый его конец поднимался, словно мост пытался закрыться, как книга, роман, достигший своего финала, история, которую читатели, равно как автор, вот-вот отложат в сторону.

«NOS4A2» провалился сквозь разрушенный и гнилой пол моста, упал в яростный белый свет и жужжание статических помех, опустился на тысячу футов и двадцать пять лет, падая через время, чтобы угодить в реку Мерримак в 1986 году, где его раздавило, как пивную банку, как только он врезался в воду. Блок двигателя вылез через приборную панель и зарылся в грудь Мэнкса — железное