Страна Рождества

Вик подняла трубку.

Детский голос — не Брэда МакКоли, другой, девочки на сей раз — сказал:

— Когда папа вернется в Страну Рождества? Что ты сделала с папой?

— Ты ненастоящая, — сказала Вик.

На заднем плане она слышала, как колядуют дети.

Хоть про елочку поют,
Рождеством не пахнет тут…

— А вот и настоящая, — сказала девочка. Белое дыхание морозного воздуха бурлило, просачиваясь через маленькие дырочки в трубке. — Мы такие же настоящие, как и то, что происходит сегодня утром в Нью-Йорке. Тебе надо увидеть, что происходит в Нью- Йорке. Это интересно! Люди прыгают в небо! Это интересно, это забавно. Почти так же забавно, как в Стране Рождества.

— Ты ненастоящая, — снова прошептала Вик.

— Ты все врала про папу, — сказала она. — Это было плохо. Ты плохая мать. Уэйн должен быть с нами. Он мог бы играть с нами целыми днями. Мы бы научили его играть в ножницы-для-бродяги.

Вик бросила трубку на рычаг. Подняла и снова бросила. На нее оглянулся Уэйн — глаза у него были широко раскрыты и встревожены.

Она помахала ему рукой — не бери в голову — и отвернулась, прерывисто дыша и изо всех сил стараясь не заплакать.

Хот-доги кипели слишком сильно, вода выплескивалась из кастрюльки и брызгала на синее пламя газовой конфорки. Она не обратила на них внимания, опустилась на кухонный пол и закрыла глаза. Потребовалась немалая воля, чтобы сдержать рыдания, она не хотела пугать Уэйна.

— Ам! — крикнул ее мальчик, и она, моргая, подняла взгляд. — Сто-то слусилось с Оска’ом! — «Оскаром» он называл «Улицу Сезам»[69]. — Сто-то слусилось, и Оска’ посол бай-бай.

Вик вытерла слезящиеся глаза, судорожно вздохнула и выключил газ. Пошатываясь, подошла к телевизору. «Улица Сезам» прервалась выпуском новостей. Большой реактивный самолет врезался в одну из башен Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. В синее-синее небе взвивался черный дым.

Несколько недель спустя Вик расчистила место во второй спальне размером с кладовку, прибралась там и подмела пол. Она перенесла туда мольберт и установила на него лист бристольского картона[70].

— Что ты делаешь? — спросил Лу, просунув голову в дверь на следующий день после того, как она там обустроилась.

— Думаю нарисовать книжку в картинках, — сказала Вик. Она набросала первую страницу синим карандашом и была почти готова начать обводку тушью.

Лу заглянул ей через плечо.

— Мотоциклетный завод рисуешь? — спросил он.

— Почти угадал. Завод роботов, — сказала она. — Герой — робот по имени ПоискоВик. На каждой странице он должен пробраться через лабиринт и найти что-то важное. Элементы питания, тайные планы и все такое.

— Кажется, у меня встает на твою книжку в картинках. Потрясающую ты придумала штуковину для Уэйна. Он просто обделается.

Вик кивнула. Она с радостью предоставила Лу думать, что она делает это для малыша. Но у нее самой не было никаких иллюзий. Она делала это для себя.

Книжка в картинках оказалась лучше, чем расписывание «Харлеев». Работа была постоянная, на каждый день.

После того как она начала рисовать «ПоискоВика», телефон не звонил ни разу, если не считать звонков от кредитных агентств.

А после того как она продала эту книжку, кредитные агентства тоже перестали названивать.

Бранденбург, штат Кентукки 2006 г.

Мишель Деметр было двенадцать, когда отец впервые позволил ей сесть за руль. Двенадцатилетняя девочка в один из первых