в мышцах – сюда не относятся. Это может быть вирус, стресс или просто упадок сил. Скоро вам станет лучше.
– Да, я уверена, что скоро мне станет лучше. Спасибо за звонок! – Энди нажала «завершить» и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
– Все в порядке? – спросил Макс. Он открыл холодильник, вынул зеленый «Гаторейд» и выпил половину бутылки за три секунды.
Энди промолчала, потому что не была уверена, что совладает с голосом.
Макс вытер рот ладонью и виновато посмотрел на жену.
– Прости, я опоздал. Я помню, мы собирались поговорить. Что сказал доктор? Иди сюда, посиди со мной.
Энди позволила увести себя на диван, мысленно прикинув расстояние от гостиной до туалета в коридоре на случай, если ее затошнит. Макс начал гладить ее по волосам, и у Энди не было сил попросить его перестать.
– Поговори со мной, дорогая. Я понимаю, неделя выдалась тяжелая, тут и свадьба, и недомогание, и… вся эта история с Кэтрин, о которой я должен был рассказать. Но повторю еще раз: ничего не было. Ничего. Я много думал… Я хочу, чтобы ты знала: я сделаю все, что угодно, чтобы ты мне поверила и повеселела.
Энди попыталась заговорить, но не смогла. Ребенок. Ее и Макса. Новый Харрисон. Интересно, Барбара и внука не одобрит?
– Что творится в твоей голове? Что сказал врач? Тебе прописали антибиотики? Мне съездить в аптеку с рецептом? Скажи же мне, что происходит!
Энди все никак не могла собраться с мыслями, но чувствовала, как ее переполняют эмоции. Беременна. Беременна. Беременна. Слово эхом отдавалось в голове, и она с трудом сдерживалась, чтобы не прокричать его. Как же ей хотелось сказать Максу!.. Но нет, сначала ей нужно время подумать.
Энди потрепала мужа по руке и сказала:
– Давай поговорим обо всем в другой раз, ладно? Мне по-прежнему паршиво. Пойду-ка я прилягу, хорошо?
И не дав Максу сказать больше ни слова, она ушла.
Глава 8
Никаких «Дэвидс брайдал»[6], гипсофил и крашеных туфель
За неделю после звонка мистера Кевина Энди не поделилась новостью ни с единой душой. Ни с Эмили, ни с Лили, ни с матерью и сестрой, ни, разумеется, с мужем. Ей требовалось время подумать, а не масса непрошеных советов и мнений и, уж конечно, не неизбежные радостные поздравления. С одной стороны, новость была великолепная. Ребенок! Энди не принадлежала к тем девочкам, которые уже в десять лет взахлеб выкладывают все подробности своей будущей свадьбы, от ткани платья до оттенка букета, но она всегда знала, что хочет быть матерью. Когда-то она мечтала, чтобы к тридцати годам у нее было двое детей, мальчик и девочка (первый, конечно, мальчик). Став старше, она поняла, что двое детей к тридцати годам – да даже один ребенок к тридцати! – это немного рановато, и Энди изменила уравнение. За период с двадцати пяти до тридцати лет она пришла к выводу, что идеальный вариант – это двое или даже трое малышей, рожденных ею в возрасте от тридцати до сорока. Первые двое, мальчик и девочка, родятся с разницей в два года – это гарантирует им близость и дружбу, несмотря на разность пола. А третий ребенок, девочка, появится еще через три года – достаточно, чтобы Энди успела отдохнуть, но не состариться, и чтобы новый ребенок стал лучшей подружкой старшей сестренки и зеницей ока для братика.
Полученную новость слегка омрачало непредвиденное обстоятельство (речь не о пикантной подробности, что Энди вышла замуж беременной, хотя это, конечно, сообразит каждый, кто умеет считать до десяти). Она просто не была уверена, что может доверять отцу своего ребенка. Энди едва не предложила Максу пожить отдельно всего за минуту до того, как узнала о будущем ребенке. Кроме того, ее ненавидит свекровь. Но тут произошел пресловутый переломный момент. Логические доводы, с помощью которых Энди убедила себя, что должна уйти от Макса, если он все-таки изменил ей с Кэтрин, – в конце концов их связывает лишь официальный документ, несуществующие детки при разводе не расстроятся, – бесследно испарились от пластикового стаканчика мочи и телефонного разговора с медбратом.
Свет в комнате погасили, и из кухни вышла миссис Сакс, неся пирог, украшенный горящими свечами. Все запели.
– Здесь все мои сорок два годика, мам? – уточнила Джил.
– Сорок три, одна на следующий год, – поправила мать.
Мальчики и Кайл допели пронзительную версию «С днем рождения тебя» и потребовали от Джил загадать желание.
– Хочу, чтобы муж сделал вазэктомию, – пробормотала она себе под нос, наклонившись над тортом.
Энди чуть не подавилась кофе. Сестры скисли от смеха.
– Что ты сказала, мамочка?
