– Ты устроил все великолепно. Не знаю, как и благодарить тебя: мало того что так быстро отомстил, ты еще и не стал вмешивать меня в это дело!
– Да брось ты. Я только исполнил свой долг. Ты и без того натерпелся и так отчаянно рвешься на свободу. Я сделаю все, что надо.
– Спасибо, Гранде. Да, я желаю вырваться отсюда больше прежнего. Помоги мне разобраться с этим делом и поставить на том точку. Если честно, я не верю, что армянин предупредил свой «шалаш» о том, что собирается убить Матье. Поло никогда бы не примирился с таким трусливым убийством. Уж кто-кто, а он бы понял, к чему оно приведет.
– Я тоже так думаю. Только Гальгани уверяет, что они все виноваты.
– Ладно, посмотрим, что произойдет в шесть часов утра. Я не пойду на работу. Скажусь больным и останусь здесь.
Утром в пять к нам подошел старший по корпусу:
– Ребята, как вы думаете, вызывать мне охрану или нет? Я только что обнаружил в гальюне двух окочурившихся.
Старый каторжник лет семидесяти пытался убедить нас – нас убедить! – что с половины седьмого вечера он ничего такого не замечал, то есть с того момента, когда тех ребят окочурили. И это несмотря на то, что пол был залит кровью и народ ходил взад и вперед по кровавым лужам, разнося повсюду кровавые пятна. И все это не где-нибудь, а как раз посередине прохода нашей камеры.
Гранде отвечал не менее хитро, вторя изумлению старого прощелыги:
– Ну да?! Двое окочурившихся в гальюне? С каких пор?
– Понятия не имею, хоть режьте, – продолжает старик. – Я спал с шести вечера и ничего не видел. Вот только что зашел в туалет помочиться, наступил на что-то липкое и поскользнулся. Достал зажигалку, вижу – кровь. Потом гляжу – а в гальюне-то два покойничка!
– Вызывай, посмотрим, что скажут!
– Инспектор! Инспектор!
– Чего орешь, скотина? Или в блоке пожар?
– Нет, начальник. В сортире застряли два покойника.
– Ты что, хочешь, чтобы я их оживил? Еще четверть шестого, ждите до шести. Смотри, чтоб в сортир никто не заглядывал. Чтоб ни ногой.
– Никак невозможно. Скоро подъем, каждый попрется справить нужду.
– Тоже верно. Подожди минуту – доложу старшему.
Появились трое: старший надзиратель и с ним еще двое багров. Мы думали, они войдут в камеру, но нет – остановились у зарешеченной двери.
– Говоришь, в сортире два трупа?
– Да, начальник.
– С каких пор?
– Не знаю, только что обнаружил – зашел помочиться.
– Кто такие?
– Не знаю.
– Конечно, ты ничего не знаешь, старый дурак. Тогда я скажу: один из них армянин. Пойди загляни.
– Вы совершенно правы: армянин и Сан-Суси.
– Хорошо. Дождемся переклички.
Шесть часов – и первый звонок. Дверь открывается. Торопливо входят двое разносчиков кофе, за ними следует еще один с хлебом.
Половина седьмого – второй звонок. Занимается день. Весь проход в красных следах. Народ достаточно походил по крови в течение ночи.
Появились два коменданта. Уже совсем рассвело. С ними восемь надзирателей и врач.
– Всем раздеться. Стоять по стойке смирно у своих коек. Настоящая скотобойня – везде кровь!
Первым в гальюн направляется заместитель коменданта. Возвращается оттуда белее полотна.
– У них буквально искромсаны глотки. Никто ничего не видел и не слышал, разумеется?
Полная тишина.
– Старший по корпусу, трупы уже окоченели. Доктор, когда приблизительно наступила смерть?
