Больной на всю свою несчастную голову ублюдок!
– Себастьян! – осторожно тронул меня за плечо Карл Вадер. – С тобой все в порядке?
Я поднял глаза к небу, усилием воли закрутил переполнявшую душу скверну в ледяной клубок и только тогда односложно выдавил:
– Нет!
– По тебе и видно.
– Отстань! – Оттолкнув Карла, я забрался в карету и оценивающе глянул на вызволенную из плена девчонку.
Та, высокая и слегка нескладная, с черными волосами и столь же темными, как у отца, глазами, сидела и пристально смотрела на Густава Сирлина. Ни сломленной, ни даже особо напуганной она не казалась. И только когда к нам присоединился Карл Вадер, ее бесстрастное лицо немного оживилось.
– Дядя Карл, так это и есть тот самый Темный сотник? – указала она на Густава. – Он мой отец?
– Да, – подтвердил Карл и обеспокоенно спросил: – С тобой точно все в порядке?
– Кормили отвратительно.
– Вопрос не об этом.
– Переживу, – отрезала девчонка и вновь замкнулась в себе.
Я велел кучеру ехать в порт, прикрыл дверцу и очень мягко произнес:
– Луиза, мне очень важно знать, с тобой еще кого-нибудь держали?
Девчонка сначала глянула на Вадера, потом мотнула головой:
– Нет, никого.
– Ты уверена?
– Не дави на нее, – попросил Густав.
– И в мыслях не было, – ответил я и едва не свалился с лавки, когда карета неожиданно резко замедлила ход.
С улицы донесся разговор на повышенных тонах, дверца слегка приоткрылась, и к нам заглянул Хмурый.
– Облава. Готовьтесь уходить дворами, – тихонько произнес он. – На счет три…
– Обожди, – попросил я и осторожно выглянул на улицу.
Дорогу перегородили несколько верховых стражников, от соседнего перекрестка, отрезая путь отступления, спешили полдюжины вооруженных алебардами бойцов.
– Всем выйти! – рявкнул командир конного патруля.
– Вы не имеете права! – угрюмо пробурчал кучер. – Я везу пахартского вельможу, будет большой скандал!
– Не важно!
– Вы пожалеете, – продолжил настаивать на своем подручный Хмурого. Он понизил голос и с явственной угрозой добавил: – Точно пожалеете…
Командир патруля подался вперед и столь же тихо ответил:
– От меня ничего не зависит. – После выпрямился и вновь рявкнул: – Выходите!
Хмурый беззвучно выругался и потянул меня наружу.
– Пошли! – прошипел он. – Парни прикроют…
– Успокойся! – попросил я и достал пропуск, полученный от болезного господина. – Пусть покажет.
Головорез нахмурился и передал прямоугольник плотной бумаги кучеру.
– Наш гость обладает неприкосновенностью и не обязан выполнять ваши распоряжения! – немедленно воспрянул тот духом.
Густав Сирлин тихонько спросил:
– Это сработает?
– Должно, – ответил я, напряженно прислушиваясь к разговору.
И точно – обошлось. Командир патруля вернул бумажку и начал разворачивать коня.
– Пропустить! – распорядился он.
– Но это карета Себастьяна Шило! – запротестовал какой-то тип в цивильном платье. – У вас приказ!
– А еще у меня выданный канцелярией его величества пропуск! – отрезал стражник, с радостью хватаясь за формальный повод выйти из патовой ситуации. – Пропустить!
Хмурый заскочил на запятки, кучер взмахнул вожжами, и мы беспрепятственно покатили дальше.
