– Вот уж действительно чужая душа – потемки.
Каждого официала ордена Изгоняющих курировал кто-то из монашеской братии, со мной работал отец Доминик, и за все эти годы он и словом не обмолвился о своем близком знакомстве с Джеком Праттом. Впрочем, ничего удивительного: в термы я куратора не водил и вином крепленым не поил. А Джек в Охранке отвечал как раз за те области, в которых без консультаций экзорцистов никак не обойтись, вот и спелись.
Ну, и Святые с ними, главное, чтоб не спились.
– Продолжаем разговор, – зевнул Пратт, баюкая в руке стаканчик с вином. – Циркачка – это раз, певичка – это два.
– Во-первых, давно уже не циркачка, – счел я нужным заступиться за Берту, которая последние годы вела жизнь добропорядочной вдовы. – Во-вторых, не певичка, а прима королевской оперы…
– Пф-ф-ф! – фыркнул Джек. – Скажи лучше, как тебя на них двоих хватает, а?
– Нормально хватает, – уверил я его и закрыл тему: – А девок звать не будем. Точка.
– Ты нудный, Себастьян.
– Не начинай лучше, Джек. – Я допил вино, демонстративно потупил очи долу и со всем возможным смирением в голосе произнес: – Святые, куда катится этот мир? Второй человек в Охранке призывает меня к блуду с продажными девками! А ведь кому, как не ему, ежедневно и еженощно печься о благочестии подопечных?
– Не второй, а третий, – возразил Пратт. – И благодари Святых, что ты не мой подопечный. А куда катится этот мир – известно. Не слышал разве, что в тысячном году от Великого Собора конец света ожидается? Ибо родится, говорят, тот, кто прямо сквозь Бездну во Тьму… и все такое… – Джек икнул и спросил: – Еще по стаканчику и в парилку?
– Давай сначала в бассейне освежимся, – предложил я.
– Это дело, – согласился рыжий, но только поднялся из-за стола, как в дверь постучали.
Джек отставил стакан, с нескрываемым раздражением пробурчал:
– Велел же не беспокоить! – и нетвердой походкой отправился проверить, кто и по какому поводу осмелился нарушить его приказ.
– Надеюсь, это не девиц привезли? – крикнул я ему в спину.
Пратт только отмахнулся, открыл дверь, перекинулся с кем-то парой слов и вернулся к столу с запечатанным сургучной печатью посланием.
– Что там еще? – спросил я.
– Не видишь, что ли? Срочная депеша! – озадаченно пробормотал Джек и привычным движением сломал печать. Вытащил из конверта записку, начал читать, и по мере ознакомления с депешей его раскрасневшееся после парной лицо бледнело, постепенно равняясь цветом со свежевыпавшим, еще не успевшим измараться городской грязью снегом.
Под конец на него было просто больно смотреть.
– Эй, Джек! – всполошился я. – Ты чего?
Рыжий отмахнулся, нервным движением выплеснул из стакана вино и наполнил его водой. Выпил, налил еще, вновь выхлебал все до дна. После запалил листок от ближайшей свечи и вздохнул:
– Надо ехать. – Тут он глянул на меня, будто первый раз увидел, и неожиданно цепко ухватил за плечо. – Ты! Ты поедешь со мной!
– Ага, разбежался! – возмутился я, пытаясь отцепить его руку. – Прямо без штанов побегу!
– Ты не понимаешь, Себастьян, – уже совершенно трезвым голосом произнес Джек. – Мне до зарезу нужно содействие официала ордена Изгоняющих!
Выбить Пратта из колеи могло лишь чрезвычайное происшествие, поэтому я опрометчиво давать никаких обещаний не стал и потребовал объяснений:
– Выкладывай, что стряслось!
Рыжий только головой помотал.
– Времени нет, – заявил он. – Нельзя терять ни минуты!
– Какого беса?.. – начал было я, но Джек просто вытолкал меня за дверь.
– Быстрее! – и поспешил в раздевалку.
Выяснять отношения на виду у его подчиненных было последним делом, поэтому я молча пересек караульное помещение, прикрыл за нами дверь и лишь тогда насел на приятеля с расспросами:
– Ты что творишь вообще?
