Все четверо открыли досье на первой странице, но скорость чтения у них разная. И методика тоже.
Вигье, старый психиатр, парит с внимательностью орла, похоже, что он скорее обозревает страницы, чем читает их. Он листает их с живостью, словно окончательное решение уже принято. Причем ищет не то, что другие. Прежде всего его заинтересовал портрет Бюиссона — такой, каким тот себя описывает. Он изучает манеру изложения, рассматривая действующих лиц как вымышленных персонажей.
Все в этом тексте вымысел, за исключением убитых девушек.
Остальное для него — сам Бюиссон, взгляд Бюиссона, его манера видеть мир, переделывать действительность; Вигье старается уловить присущий тому способ манипулировать фактами, подстраивая их под свое восприятие мира.
Мира не того, каков он есть, а того, каким он хотел бы его видеть. Фантазм в чистом виде на трехстах страницах…
Ле-Гуэн честно трудится. Он быстро схватывает, но медленно читает. Соответственно, он выбрал методику, подходящую его натуре. Он начинает с конца и идет по тексту назад, глава за главой. И делает мало заметок.
Никто вроде бы не замечает, что Мальваль не переворачивает страницы. Его взгляд уже долгие минуты не отрывается от самой первой. Доктор Вигье предлагает вполголоса свои предварительные комментарии, а он все еще не сдвинулся с места, сидит, упершись в эту неизменную страницу. Надо бы встать, надо бы подойти к Камилю и сказать ему… Но у него нет сил: пока он не переворачивает страницы, он чувствует себя в безопасности. Он на краю пропасти, и знает это. Он знает также, что через несколько минут кто-нибудь толкнет его в спину и начнется падение. Головокружительное. Он должен опередить, собрать все свое мужество, найти свое имя где- то в конце текста, удостовериться, что обещанная катастрофа неминуема. Что ловушка, в которую он попал, вот-вот захлопнется. И принять решение. Но он не может двинуться. Ему страшно.
Верховен с бесстрастным лицом листает быстро, пропуская целые абзацы, набрасывая пометки то здесь, то там, возвращается назад, чтобы проверить какую-то деталь, поднимает голову, задумавшись. Он пробегает придуманную Бюиссоном сцену его знакомства с Ирэн, но, разумеется, все было не так. Да и что он может знать, Бюиссон, про его встречу с Ирэн? Куда годится эта нелепая история с телепередачей… «Простая получилась история. Шесть месяцев спустя он женился на Ирэн». Простая, а то как же. Вот только Бюиссон ее высосал из пальца от начала и до конца.
Словно утопающий, перед глазами которого, говорят, в долю секунды прокручивается вся его жизнь, Камиль видит настоящие картины из прошлого, которые его память сберегла нетронутыми. Магазинчик в музее Лувра. И молодая женщина воскресным утром ищет книгу о Тициане, «для подарка». Колеблется, смотрит один альбом, потом второй, откладывает оба, чтобы остановить выбор на третьем. Плохом. И он, маленький Верховен, без всякого сознательного намерения просто говорит: «Лучше не этот, на мой взгляд…» Молодая женщина улыбается ему. И мгновенно возникает сама Ирэн, ослепительная и простая, ее улыбка. И уже его Ирэн говорит: «Правда…» — с делано послушным видом, который вынуждает его извиниться. Он извиняется, объясняет, говорит несколько слов о Тициане — несколько слов, они не должны звучать претенциозно, но именно так и звучат, потому что исходят от человека, считающего себя знатоком. Он что-то лепечет, путаясь в словах. Как давно он не краснел. Он краснеет. Она улыбается: «Значит, вот этот хороший?» Он хотел бы сказать столько всего одновременно, безуспешно пытается свести все к короткому ответу, в котором смешались и его страх показаться снобом, и смущение оттого, что он посоветовал самую дорогую книгу, и все же говорит: «Самый дорогой… Я хорошо понимаю…» На Ирэн платье на пуговичках спереди, пуговички спускаются до самого низа. «Что ж, в конце концов, это почти как с туфлями», — с улыбкой говорит Ирэн. Теперь краснеет она. «Только это Тициан». Теперь ей стыдно, что она так принизила разговор. Позже она скажет, что до того дня не бывала в Лувре лет десять. А Камиль еще долго не осмелится признаться ей, что он там бывает почти каждую неделю. Когда она отходит и направляется к кассам, он не говорит ей, что не желает знать, кому она собирается сделать подарок, что он приходит сюда в основном по воскресеньям утром и понимает, что встретить ее снова у него один шанс на миллион. Ирэн платит, близоруко прищурившись, набирает код кредитной карточки, склоняясь над прилавком. И исчезает. Камиль возвращается к стеллажам, но уже без всякого удовольствия. Через несколько минут, охваченный усталостью и непонятной грустью, он решает уйти. С изумлением видит ее, стоящую под стеклянной пирамидой; она внимательно читает буклет, оборачивается, пытаясь сориентироваться и найти дорогу среди множества висящих наверху указателей. Он проходит рядом с ней. Она видит его, улыбается, он останавливается. «А по поводу навигации в музее вы тоже знаете что-нибудь дельное?» — спрашивает она, улыбаясь.
Верховен снова сосредотачивается на следующем абзаце.
В тот момент, когда Верховен собирается вернуться к себе в кабинет, он поднимает глаза и видит Мальваля. Его руки безвольно лежат на папке, а застывший взгляд устремлен на Ле-Гуэна, который, покачивая головой, смотрит на него.
— Камиль, — говорит Ле-Гуэн, не глядя на Камиля, — думаю, нам предстоит небольшая беседа с нашим другом Мальвалем.
