«Чистейшее сердце», «Покончить с любовью»…
— Специализацией Бильбана была скупка авторских прав и последующее их коммерческое использование под новыми названиями.
Коб говорил, как всегда, не глядя на Камиля и продолжая стучать по клавиатурам.
— Имена есть?
— Только управляющего, Поль Анри Вейс. У него были доли в нескольких мелких предприятиях, но Бильбаном он управлял лично. Он представил итоговый отчет и больше в книгоиздательском бизнесе не появлялся до самой своей смерти в две тысячи первом. Насчет остального я в полном разочаровании.
— Нашел!
Камиль добежал первым.
— Ну, я так думаю… Погоди…
Коб продолжает печатать то на одной клавиатуре, то на другой, файлы мелькают на обоих экранах.
— Это что? — нетерпеливо спрашивает Камиль.
Ле-Гуэн и Луи присоединились к ним, остальные уже двинулись в их сторону, и Камиль едва сдерживает жест раздражения:
— Мы этим займемся, продолжайте свою работу.
— Ведомость служащих Бильбана. Здесь не все. Я нашел шестерых.
На экране появляются данные. Список из шести колонок с именами, адресами, датами рождения, номерами социального страхования, временем поступления на работу и датами ухода. Шесть строк.
— А теперь, — бросает Коб, откидываясь на стуле и массируя поясницу, — представления не имею, что ты с этим будешь делать.
— Распечатай мне.
Коб просто кивает на аппарат, который уже печатает четыре копии ведомости.
— Как ты это нашел? — спрашивает Луи.
— Слишком долго объяснять. У меня не было всех допусков. Пришлось искать обходные пути, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
Коб бросает кроткий взгляд на дивизионного комиссара Ле-Гуэна, который довольствуется тем, что берет одну из копий и делает вид, что ничего не слышал.
Стоя рядом с компьютерами, они внимательно читают список.
— Остальное сейчас будет, — говорит Коб, снова щелкая клавишами и вглядываясь в экран.
— Что «остальное»? — спрашивает Камиль.
— Вся их подноготная.
Принтер снова заработал. Дополнительные данные. Одна из служащих скончалась в начале этого года. Другой вроде бы исчез из поля зрения.
— А этот? — спрашивает Луи.
— Не могу его нигде найти, — говорит Коб. — Ни слуху ни духу. Невозможно узнать, что с ним стало. Изабель Руссель, родилась в пятьдесят восьмом. Поступила к Бильбану в восемьдесят втором, но проработала всего пять месяцев. — (Камиль отмечает ее имя.) — Жасент Лефебр, родилась в тридцать девятом. Она появилась в восемьдесят втором и оставалась до конца. Николя Бриюк, родился в тридцать девятом. Поступил в год создания издательства, ушел в восемьдесят четвертом. Теодор Сабен, родился в двадцать четвертом. Поступил в восемьдесят втором, уволился, когда закрылось предприятие. Сейчас на пенсии.
Камиль быстро прикидывает: 79 лет. Адрес: дом престарелых в Жуи-ан-Жоза. Он помечает для себя.
— Эти двое, — говорит Камиль, указывая на два имени, обведенные кружочками: Лефебр и Бриюк.
— Уже ищу, — кивает Коб.
— А можно узнать, чем именно они там занимались? — спрашивает Луи.
— Нет, этого у меня нет. Вот. Жасент Лефебр, пенсионерка, авеню дю Бель-Эр, дом сто двадцать четыре, в Венсенне.
Пауза.
— И Николя Бриюк. Улица Луи-Блан, дом тридцать шесть. Париж, Десятый округ, без определенных занятий.
— Бери первую, а я другого, — кидает Камиль Луи, устремляясь к телефону.