— Но мне нужно…
— Абсолютно ничего тебе не нужно! Ты отправишься за ним и притащишь мне его сюда. Если он не захочет идти, я пошлю бригаду, я выведу его из редакции в наручниках и засуну в каталажку!
Луи предпочел не сопротивляться. Майор Верховен со всей очевидностью утратил чувство реальности.
В тот момент, когда Луи выходил, Мехди протянул Камилю свой телефон:
— Начальник, тут журналист из «Монд».
— Скажи ему, чтобы шел в жопу! — рявкнул Камиль, поворачиваясь спиной. — А если ты еще раз выдашь мне этого «начальника», то отправишься в жопу вместе с ним.
2
Луи был весьма осмотрительным молодым человеком. Он решил действовать, как если бы был воплощением супер-эго[37] своего командира, — ситуация куда более частая, чем обычно полагают. Он добился, чтобы Бюиссон сам решил отправиться с ним «по приглашению майора Верховена», на которое журналист охотно откликнулся. У Камиля было время успокоиться. Но стоило появиться Бюиссону, как он заявил:
— Вы просто дерьмоед, Бюиссон.
— Вы, конечно, хотели сказать «журналист»?
Возникшая при первой встрече взаимная антипатия восстановилась так же спонтанно и естественно. Камиль предпочел принять Бюиссона у себя в кабинете из опасения, как бы тот не уловил во время разговора обрывки информации, которая не предназначалась для его ушей. Что до Луи, он остался рядом с Камилем, готовый вмешаться, если дело примет дурной оборот.
— Мне необходимо знать, откуда вы берете вашу информацию.
— Ну, майор, мы оба, и вы и я, слишком большие мальчики, чтобы играть в подобные игры! Вы просите меня выдать источники, которые разглашают профессиональные секреты, а сами прекрасно их знаете…
— Некоторые сведения затрагивают тайну следствия. У меня есть средства…
— Нет у вас никаких средств, — оборвал его Бюиссон, — у вас даже нет никакого права.
— У меня есть право поместить вас под арест. И это ничего не будет мне стоить.
— Вам это будет стоить лишнего скандала. И кстати, за что? Вы желаете оспорить право на свободу информации?
— Только не надо мне тут разглагольствовать о профессиональной этике. А то всех рассмешите. Даже моего отца…
— Послушайте, майор, чего вы хотите добиться? Посадить под замок всю парижскую прессу? У вас мания величия…
Камиль мгновение разглядывал его, словно впервые видел. Бюиссон смотрел на него все с той же мерзкой улыбочкой, как будто они были давным-давно знакомы.
— Зачем вы это делаете, Бюиссон? Вы знаете, что расследование и без того очень сложное, что мы обязаны остановить этого типа, а все, что вы публикуете, существенно затрудняет нашу работу.
Бюиссон, казалось, вдруг расслабился, словно подвел Камиля именно к тому, к чему и собирался.
— Я же предложил вам сделку, майор. Вы отказались, так что это не моя вина. Сейчас, если вы…
— Ни грана, Бюиссон. Полиция не заключает сделки с прессой.
Бюиссон расплылся в широкой улыбке и выпрямился во весь рост, глядя на Камиля как только мог свысока:
— Вы человек деятельный, майор, но не осторожный.
Камиль продолжал молча смотреть на него и через несколько секунд бросил:
— Благодарю вас за то, что нашли время приехать, мсье Бюиссон.
— Для меня это было истинным удовольствием. Обращайтесь.
Истинным удовольствием стала вечерняя пресса. С 16 часов «Монд» начал распространять информацию Бюиссона. Когда Камиль час спустя позвонил Ирэн, чтоб узнать, как у нее дела, она сообщила, что и по радио то же самое. Судья Дешам даже не связалась с ним напрямую, что было, естественно, нелучшим знаком.
Камиль набрал на своей клавиатуре: «Филипп Бюиссон, журналист».
