Точнее это была разведка боем. Совместными усилиями пограничников и подоспевших подразделений 27-й стрелковой дивизии эта попытка была сорвана. После этого в наступление на советскую территорию перешли части 9-й полевой армии, нанося главный удар во фланг 27-й стрелковой дивизии с севера.
Навстречу противнику были направлены части 56-й стрелковой дивизии, которые около 8 часов вступили в боевое соприкосновение с противником на рубеже населенного пункта Сопоцкин отдельными подразделениями. Но долго продержаться на этом рубеже советские войска не могли. В 9 часов части 56-й стрелковой дивизии разрозненными группами под давлением противника начали отходить в направлении на Гродно.
В это время 27-я стрелковая дивизия продолжала удерживать занимаемый рубеж по государственной границе. В случае успешного наступления противника на гродненском направлении его части могли выйти в тыл этой дивизии.
С тем, чтобы не допустить окружения, в 9 часов командующий приказал командиру 29-й танковой дивизии выдвинуться в направлении на Сопоцкин и совместными усилиями с 56-й стрелковой дивизий восстановить положение по государственной границе. Однако контратака 29-й танковой дивизии, начатая в 12 часов, была встречена шквальным огнем противотанковой артиллерии противника. Танковая дивизия понесла большие потери, но смогла несколько задержать наступление противника.
Другая, 33-я танковая дивизия, 11-го механизированного корпуса также была направлена на север и вскоре вступила в бой с противником на рубеже Новый Двор, Сидра, прикрывая шоссе Августов, Гродно.
В этот день связи штаб 3-й армии со штабом Западного фронта не имел. Также была нарушена связь между штабом армии и штабами 27 – стрелковой дивизии и 11-го механизированного корпуса.
Из воспоминаний командира 11-го механизированного корпуса генерала Д.К. Мостовенко следует, что на 22 июня 1941 года в соединениях корпуса имелось в наличии 3 танка марки «КВ», 24 – Т-37, 242 – Т-26, БТ – 44 и 18 огнеметных танков. Танки Т-26 и БТ были получены на укомплектование из других частей с небольшим запасом моточасов. Необходимость подготовки танкистов в короткие сроки заставила осуществлять интенсивную эксплуатацию этих танков. Поэтому на 22 июня от 10 до 15 % этих танков находились в неисправном состоянии и остались в своих парках. Катастрофически не хватало тракторов для эвакуации неисправных танков и буксировки артиллерийских орудий, не хватало бензоцистерн, не было топографических карт.
Особенно остро стоял вопрос с горючим. На складах корпуса его было явно недостаточно. С началом войны в поисках горючего на окрестные нефтебазы, аэродромы и даже в гражданские организации были направлены военные представители на автомобилях с обычными бочками. Но большинство из этих автомобилей обратно в расположение своих частей не вернулись.
С началом агрессии фашистов связь корпуса со штабом армии и военного округа была нарушена. Несмотря на это, командиру корпуса удалось поднять по тревоге 33-ю танковую и 204-ю моторизованную дивизии, а 29-я танковая дивизия была поднята по тревоге штабом 3-й армии. В результате, по мнению командира корпуса, около 9 часов утра в бой с противником вступило около 250 танков.
204-я механизированная дивизия, которая дислоцировалась в районе города Волковыск, не смогла выдвинуться в короткие сроки в район боевых действий из-за отсутствия автотранспорта. С большим трудом ее командиру удалось выдвинуть на автомашинах к 14 часам в район Барановичей штаб дивизии и один из ее батальонов. Остальные части вынуждены были совершать марш пешим порядком, постоянно подвергаясь ударам противника с воздуха.
В тот и другой дни «в воздухе не было ни одного советского самолета. По плану прикрытия 11-й механизированный корпус должен был действовать с 11-й смешанной авиационной дивизий. Но делегат штаба корпуса, посланный в штаб авиационной дивизии, доложил, что самолеты уничтожены противником».
Постепенно в соединения корпуса начали прибывать офицеры связи из штаба армии, которые привезли приказ командующего уничтожить прорвавшегося противника и обеспечить организованный отход стрелковых частей 4-го стрелкового корпуса на тыловой рубеж. Однако попытки контратаковать наступающие части противника в условиях господства в небе вражеской авиации успеха не имели. Поэтому после непродолжительного боя части корпуса начали отступление в восточном направлении.
В 0 часов 30 минут командующий Западным фронтом направил командующему 3-й армией через офицера связи приказ прочно удерживать Гродно, а с утра 23 июня нанести «решительный удар» в направлении на север.
К середине дня 23 июня частям 33-й танковой дивизии удалось выбить противника из населенного пункта Даброво. Но в это время командующий армией отдал приказ об отходе 29-й танковой дивизии, что создавало угрозу выхода противника в тыл других соединений 3-й армии. К исходу дня войскам армии с трудом удавалось сдерживать наступление противника, стремившегося овладеть Гродно.
В это время в штаб 3-й армии прибыл новый офицер связи штаба Западного фронта и привез приказ о том, что с утра 24 июня соединения армии совместно с 10-й армией и группой генерала Болдина должны разгромить противника в районе Гродно, а затем наступать вдоль реки Неман и к исходу дня занять рубеж Друскеники, Меречь. Конечно же, в то время данная задача была невыполнима. К исходу дня 23 июня 11-й механизированный корпус имел в строю всего 50 танков, 56-я стрелковая дивизия была сведена в два отряда численность до 800 человек, 27-я стрелковая дивизия потеряла более 40 % личного состава.
Получалось, что командование фронта, как и армии, постоянно теряли управление войсками, не знали реальной картины. В соответствии с этим принимались решения, которые не только не помогали командирам частей и соединений отражать агрессию, но и зачастую мешали. Второй причиной неэффективных действий советских войск было несвоевременное доведение приказов до исполнителей и (или) потеря времени по докладу обстановки с
