повреждено большинство техники связи, в том числе и радиостанции. Единственным средством для связи штаба 5-го стрелкового корпуса со штабом 10-й армии в первый и последующие первые дни войны оставался обмен офицерами связи на автомашинах и броневиках.
Проводная связь по постоянным проводам штаба корпуса со штабами дивизий с первого часа войны стала работать неустойчиво».
Встреча наземных войск сторон произошла примерно в 9 часов утра в основном на рубеже переднего края Осовецкого и Замбровского укрепленных районов. При этом советские войска сильно уступали противнику по количеству артиллерии и знанию обстановки. Начальник штаба 10-й армии генерал П. И Ляпин пишет: «Первый удар противника наши дивизии, вступившие в бой сходу, приняли на себя, вооруженные только пехотным оружием и полковой артиллерией. Значительная часть дивизионной и корпусной артиллерии и в дальнейшем совершенно не принимала участие в боевых действиях, бродила по дорогам до тех пор, пока не была разгромлена авиацией противника».
Около 9 часов утра штаб 10-й армии переместился на командный пункт, находившийся в лесу в 18 километрах западнее Белостока. В то время этот командный пункт только формально оправдывал свое название: открытые траншеи узла связи были только замаскированы, рабочие места для отделов и служб были оборудованы в легких летних домиках. Объяснялось это тем, что данный командный пункт строился для проведения командно-штабных учений, и был совершенно не пригоден для боевой обстановки. К командному пункту была проложена стационарная линия связи, однако оказалось, что провода почти во всех направлениях с началом войны порваны. Имущество связи почти все погибло при бомбежке городка, и восстанавливать линии было нечем. К счастью, уцелела одна-единственная радиостанция, выведенная в район командного пункта начальником связи заранее. Однако на ее установку ушло много времени, и только в 13 часов 22 июня радиосвязь была установлена. К тому времени в штаб армии начали прибывать из частей и офицеры с донесениями, и постепенно начала вырисовываться общая обстановка.
В начале войны в полосе 10-й армии Западного фронта боевые действия развертывались в условиях полного господства авиации противника в воздухе. Единственный дивизион Белостокского зенитного полка ПВО страны молчал, так как не получил команду на открытие огня. Только под угрозой расстрела в 5 часов утра 22 июня зенитный дивизион открыл огонь. Через несколько дней после этого командир дивизиона, прибыв на командный пункт армии в районе Волковыск, заявил, что «в связи с тяжелым положение в дивизионе он не может и отказывается им командовать, за что был публично расстрелян, как трус. Позже выяснилось, что этот дивизион имел в своем распоряжении 12 пушек и всего 4 или 6 тракторов и перетаскивал свою материальную часть в 3–4 очереди».
Только после 13 часов 22 июня командующий 10-й армией смог кое-как уяснить обстановку, которая на то время сложилась в полосе его объединения. Выяснилось, что практически все дивизии прикрытия государственной границы вступили в бой с противником, хотя и на неподготовленных рубежах. Соединения резерва армии оказались в трудных условиях. Одна из кавалерийских дивизий была втянута в бой с противником, вторая находилась на марше. Соединения 6-го механизированного корпуса были заняты оборудованием переправ.
Обстановка на левом фланге армии была совершенно не ясной, так как с находившимися там соединениями не было никакой связи. Разведка, посланная в сторону этого фланга, продвинувшись на глубину до 20 километров, советских войск не обнаружила, зато встретила там мелкие группы двигавшегося на восток противника. Было ясно, что 113-я стрелковая дивизия в назначенный район не вышла, в результате чего железная дорога Варшава – Белосток и шоссе Косув – Вельск оставались неприкрытыми.Около 14 часов 22 июня штаб 5-го стрелкового корпуса также установил связь со штабами 13-й и 80-й стрелковых дивизий при помощи проводных линий связи. Однако надежная связь со штабом армии по-прежнему отсутствовала.
Около 15 часов 22 июня штабу 10-й армии удалось по телеграфу «Морзе» установить связь со штабом фронта через Обус-Лесная. Начальник штаба армии доложил обстановку и попросил переподчинить 113-ю стрелковую дивизию, с которой не было связи и которая не вышла в назначенный район, командующему соседней 4-й армии. Ему ответили отказом и посоветовали самому налаживать связь с этой дивизий. Более того, 10-й армии была передана из состава 4-й армии 49-я стрелковая дивизия, находившаяся в то время в районе Клещели. Это говорило о том, что обстановка в полосе 4-й армии на то время была очень сложная и командующий этим объединением не справлялся с управлением вверенными ему соединениями.
В 16 часов 30 минут на командный пункт 10-й армии прибыл заместитель командующего войсками фронта генерал-лейтенант И.В. Болдин со свежеперевязанной рукой. Рану он получил во время посадки самолета на аэродроме, находившемся юго-восточнее Белостока, на который в это время совершался налет вражеской авиации. И.В. Болдин привез директиву командующего фронтом, переданную в ночь с 21 на 22 июня, которая требовала: «На провокации не поддаваться, границу не перелетать и не переходить…» В это время она уже звучала, как насмешка. Война бушевала не на шутку.
Заслушав от командарма обстановку в полосе 10-й армии, И.В. Болдин долго о чем-то говорил с командующим фронтом по телефону. В результате этих переговоров генерал Д.Г. Павлов принял решение создать конно-механизированную группу в составе 6-го механизированного и 6-го кавалерийского корпусов под общим командованием генерала И.В. Болдина, сосредоточив ее в районе Сокулка. В это время 6-я кавалерийская дивизия 6-го кавалерийского корпуса вела бои в первом эшелоне армии в районе Ломжи. А 6-й механизированный корпус в полном составе, составляя резерв армии, находился в районе ее командного пункта и готовился к проведению армейского контрудара на южном фланге армии. Его соединения вели
