— какие-то клочья пара, постоянно меняющие цвет и яркость. Еще я помню взрывы. Но лучше всего я рассмотрел механического гиганта, который вроде как подминал под себя чудище. Что? На что был похож гигант? Почему механический? Две ноги, две руки, голова… но он весь угловатый какой-то был, будто собран из готовых блоков, понятно вам? Вот. А потом рвануло так, что я снова вырубился и пришел в себя только тогда, когда меня из ложемента вырезали…»
Медкомиссия была категорична в своих выводах: клиент психических отклонений не имеет, но все рассказанное им можно рассматривать как реакцию мозга нормального человека на чрезмерные перегрузки, которые пришлось испытывать в течение месяца. Как ни странно, подобное объяснение удовлетворило представителя Высшего Совета Земли. Основной вывод комиссии заключался в том, что «Альбатрос», вероятно, попал в некую пространственно-временную петлю. А показания навигатора — плод работы мозга под воздействием критических нагрузок. Но, несмотря на такой простой и безобидный вывод, все документы по делу «Казуса „Альбатроса“» были закрыты с грифом «ССС», отправлены в архив, где и остались пылиться на полках многие десятки лет.
КОНОКОМ решила «не беспокоить» человечество досужими фантазиями навигатора «Альбатроса» Симона Гарна, и доверчивые земляне продолжали схоластические научные дискуссии на тему «Одни ли мы во Вселенной».
Глава 29
НЕЙРОННЫЙ ПЕЙЗАЖ
— Как такое может быть, Дон? Ведь это было десять миллионов лет назад! И даже не в сроке дело, дело в другом: это было, то есть прошло, свершилось когда-то. Все, точка! Машины времени нет и быть не может, это досужие вымыслы фантастов или недоучек псевдоученых!
— И тем не менее, Дуг, ты сам видел на записи ролкер «Альбатрос» с алой надписью АМВ.
Вместо ответа Пирс надолго застыл, глядя в одну точку, потом расстегнул свою папку, достал бумажный блокнот и стал в нем что-то писать одной из своих старых ручек. Дон Кимура с интересом наблюдал за действиями своего экстравагантного начальника отдела. Дуглас, близоруко наклонившись над бумагой, выводил на белом листе свои каракули. Наконец он вырвал лист из блокнота и передал его директору:
— Здесь фамилии людей в Космофлоте, в Военно-космическом крыле и в Агентстве по освоению Внеземелья, которые меня хорошо знают и которым я могу полностью доверять. Но считаю необходимым сообщить о твоем решении на Харон, они должны знать.
Дон Кимура встал, взял листок, пробежал его глазами, и на его лице высветилась улыбка:
— Спасибо, Дуглас, ты принял правильное решение! Белла! — повернулся он к интеркому. — Соедините нас по закрытой связи с Хароном. Немедленно!
— Господин директор, вы зачем нам это все рассказали? Что вы от нас ждете? Прыгунов предложил свой вариант. Плох он или хорош, я не берусь судить однозначно. Мы здесь его обсуждали… долго обсуждали, и пришли к выводу, что другого выхода нет. Потребуется ли нам помощь? Кто может ответить на этот вопрос? Никто. А что касается, докладывать или нет Высшему Совету — вам и карты в руки, решайте сами. На то вы и КОНОКОМ, — в голосе Сомова неожиданно прозвучали холодные нотки.
Дон Кимура, по правде говоря, слегка удивился:
— Командир Сомов, я понимаю, что у вас двойное подчинение, но все же, уходя в рейс на корабле Космофлота, вы выполняете задание в рамках программы внеземельной экспансии КОНОКОМа. Прошу вас это учитывать в дальнейшем.
— Хорошо, я вас понял, господин директор, извините.
— Кто еще хочет высказаться? Нет желающих. Хорошо. Тогда, командир Сомов, слушайте приказ КОНОКОМа: немедленно выдвинуться как можно ближе к району созвездия Наугольника и предоставить возможность бортинженеру Прыгунову войти в контакт с Паутиной. — Дон Кимура отыскал глазами Вовку. — Бортинженер, мы согласились на предложенный вами вариант действий. Но прошу вас помнить — нам нужен результат, поэтому соизмеряйте степень риска с реальной угрозой. Иногда лучше отступить, все обдумать и предпринять следующую попытку, учтя ошибки и просчеты предыдущей. Если, конечно, вам позволят сделать еще одну попытку. Мда- а… Все необходимое для приведения в боевую готовность силовых структур Земли и Внеземелья мы сделаем, но я и Пирс искренне надеемся, что их вмешательства не потребуется. Ну, с Богом, друзья!
