Супруга пианиста с мужем не жила, у нее была собственная музыкальная карьера и вилла на Корсике. Дети у них были взрослые — у сына росла маленькая смешная дочка Алина, которой очень понравился Айти при первом же посещении дедушки. С тех пор, а прошло уже полгода, Алину привозили к дедушке, а если по правде, то к Айти.
Они прекрасно ладили и понимали друг друга с полуслова — робот и маленькая шестилетняя девчушка. Алина, хоть и знала, кто такой Айти, часто чисто по-детски забывала об этом и играла с ним как с человеком — и радуясь и дуясь по-настоящему, в обиде стукая его небольшим кулачком. Айти только посмеивался и говорил, что он железный, как и Дровосек из сказки «Волшебник Изумрудного города», и ему нипочем ее тычки. Алина тут же заинтересовалась, кто такой Железный Дровосек, и Айти с удовольствием прочитал ей книжку вслух. На это у них ушло две недели, то есть два посещения дедушки, причем перерыв между ними Алина перетерпела с трудом — а что там дальше? Как-то так преломилось, что Алина перенесла главные положительные черты сказочного Дровосека на Айти и полюбила его еще больше.
Квартира Айти находилась в совершенно новом доме, который и был построен специально для позитронных постояльцев, подпадающих под эту новую поправку к Кодексу. Три его этажа находились под землей, и лишь один — на поверхности. Своих соседей, которых пока было немного, он знал, но общался с ними шапочно: здравствуйте — до свидания утром и вечером. Чем они занимались «в жизни», он не знал, и не очень-то интересовался этим.
Приходя с работы домой, он включал свой трехмерный визор и внимательно впитывал последние новости. Особенно он интересовался развитием робопромышленности и выпуском андроидов. После этого он иногда смотрел художественный фильм, выбирая из своей личной фильмотеки ленты в основном двадцатого и начала двадцать первого веков. Посмотрев, именно посмотрев, а не переписав его в свой мозг почти мгновенно, Айти подключался к нету и плавал в нем, разыскивая книжные и кинематографические раритеты и прицениваясь к ним. Покупал он их не так часто, как ему того хотелось — зарплата была небольшая, хотя, по меркам андроидов, хорошая.
Более того, последнее время он позволял себе покупать небольшие подарки Алине, что тоже отрицательно сказывалось на его финансовом сальдо-бульдо. Но отказать себе в этом маленьком удовольствии он не мог. Да и зачем — ему так нравилось, как малышка смешно раскрывала глаза и радостно хлопала в ладоши, увидев в его руках очередной сюрприз, а потом бросалась обнимать своего Железного Дровосека.
Не так давно эту сцену невольно наблюдал сын музыканта, который, приведя Алину к деду, ушел было, но вернулся за забытым стареньким силовым электромагнитным зонтиком через несколько минут. Айти мог только догадываться, что произошло между сыном и отцом в его отсутствие, но на следующий день пианист объявил ему об ощутимом повышении вознаграждения за работу. Айти заверил хозяина, что будет стараться еще больше, но тот лишь посмотрел сквозь андроида и вернулся к своим клавишам. Айти, который слыл среди себе подобных одним из лучших специалистов по человеческой психологии, по достоинству оценил этот, казалось бы, ординарный, незначительный, но по-настоящему очень добрый жест.
Была у Айти и еще одна, секретная, статья расходов — взносы в организацию роботов-андроидов (ОРА), членом которой он состоял. Организация была небольшая и объединяла в своих рядах всего несколько десятков членов. ОРА не была нигде зарегистрирована и действовала тайно через своих членов, которые, в свою очередь пытались воздействовать на людей, с которыми они контактировали. Цели были предельно простые — добиваться достойного положения в человеческом обществе для роботов. Принятие поправок к основному Кодексу было большой победой их организации, хотя об этом никто не догадывался. Все дело в том, что даже к андроидам последнего поколения с позитронно-мнемоническим мозгом отношение большинства людей было по-прежнему как к вещи — компьютеру, лифту, флаеру. В лучшем случае к ним относились как к домашним животным. Это андроидов, конечно, не устраивало, они хотели и, наверное, имели моральное право требовать большего. Слово «мораль», может быть, не совсем подходит к электронным созданиям — роботам, но здесь речь шла об отношении людей к тем, кого они создали и наделили способностью мыслить. Только глубоко нравственная позиция людей, именно людей, а не роботов, могла помочь андроидам в их робких попытках занять достойное место в обществе, которое к тому же многим им было обязано.
Споры вокруг способности осознания каждым андроидом собственного неповторимого «я», или, другими словами, о наличии «души» у роботов шли испокон века и не утихали никогда. Сейчас, с изобретением позитронно-мнемонического мозга они разгорелись с особой яростью и напором. К ученым, политикам, психологам и социологам присоединились клерикалы, загоношили военные. Со своей концепцией «Технику — космосу», предусматривающей преимущественное использование андроидов на космических кораблях и станциях Внеземелья, выступили астронавты.
Члены ОРА с интересом следили за ходом дискуссии, переходящей порой в реальные поединки full-contact во время всевозможных семинаров, симпозиумов и коллоквиумов. Однако подавляющее большинство споров сводилось к обсуждению проблемы, в каких областях и как использовать андроидов. Редкие голоса, высказывающие здравые мысли относительно поиска социального
