Я достаю кинжал и направляюсь к нему. Я пытаюсь бежать, но я будто иду по глубокому снегу.
— Глупый мальчишка. Ты думаешь, я действительно здесь? — Сейджес не сделал ни движения, чтобы убежать.
Я пытаюсь ударить его, но тело двигается с трудом, не слушается меня.
Клац.
Рука Макина на шкатулке. Шкатулка закрыта.
Мне холодно, я задыхаюсь, руки не сжимают шею Сейджеса, а крепко сцеплены между собой. Его нет. Это воспоминания. И я в горах. Мы все еще бежим.
— Какого черта ты делаешь? — Макин тяжело дышит.
Я огляделся вокруг: стою по пояс в снегу, каменные утесы стеной окружают меня, дозорные следуют за мной… отстали на сотню ярдов.
— Не надо ее открывать. Ни сейчас, ни когда-нибудь потом. Не сейчас — это точно! — крикнул Макин. Он отрыгнул и шумно вдохнул. Вероятно, он напряженно бежал, догоняя меня. Я забрал у него шкатулку и спрятал в карман.
Редкий случай, когда зимой перевал Голубой Луны открыт. Очень редкий. Но хорошая лавина очистила его, и есть несколько дней в запасе, пока снег не завалил снова, чтобы пройти вдоль горы Ботранг, а затем через несколько небольших перевалов, идущих вдоль хребта Маттеракса. Таким образом можно окончательно покинуть горы, и тогда — путешествуй по всей империи.
— Беги.
Шепот в ухо. Знакомый голос.
— Беги.
— Сейджес? — спросил я, голос слишком тихий, чтобы это был Макин.
— Беги.
Ужас мурашками пополз по спине. Я содрогнулся.
— Не волнуйся, язычник, я побегу.
38
ДЕНЬ СВАДЬБЫ
— Мы что, к Аларику идем? — спросил Макин.
Я шел. Перевал Голубой Луны снегом и льдом обступал нас с обеих сторон, черные скалы проглядывали только там, где ветер сдул снег.
— Думаю, зимой дорога в Дейнло будет нелегкой. Но она приглашала тебя навестить их зимой. Его дочь. Элла. Кажется, так ее зовут?
— Элин, — поправил я.
— Твой дед мог бы предложить тебе убежище, — сказал Макин.
Он знал, что мы проиграем. Мертвецы лежат у нас за спиной под камнями и снегом, но это не меняло сути дела.
Я продолжал идти. Снег под ногами после схода лавины был твердым и поскрипывал.
— Там хорошо? На Лошадином Берегу? По крайней мере, тепло. — Макин обхватил себя руками.
Через перевал идет тропинка, которая раздваивается, как жало змеи. Лавина полностью открыла развилку и обе тропинки, ведущие от нее. Я позаботился, чтобы жители Высокогорья правильно расставили свои миски и горшки.
— Что? — спросил Макин. — Ты сказал, наверх.
Я повернул направо, выбрал ту тропинку, которая вела вниз, и ускорил шаг.
— А теперь я говорю — вниз. Знаешь, Мартен не просто так удерживает Ранъярд.
И я продолжал вести треть оставшихся в живых дозорных вниз по перевалу Голубой Луны, эта тропинка выходила в долину над Ранъярдом. И когда склон сделался пологим, а земля под ногами тверже… мы побежали.
Прежде мы увидели дым, а потом услышали крики, и только потом далеко внизу стало видно Логово — каменный остров среди моря солдат Стрелы. Армия обложила его со всех сторон и вела осаду: приставляли к стенам лестницы и забрасывали веревки с крюками, осадные машины осыпали камнями главный фасад замка, таран бил в главные ворота, с высокого хребта лучники сыпали стрелами.
