кто? – задумался Пит.
– Да, как же, великий заговор! – взъярилась я и, утерев глаза, ядовито продолжила: – А что же еще?
Легковерие друзей было непостижимо.
– Тарин, посмотри на этот кадр. Знакомо? – Мэри указывала на монитор.
– Он прислал это, чтобы оправдаться? Снимать могли в любой день.
– Повернись и ответь на вопрос. Знакомо?
Мэри показала мне еще один кадр.
– Похоже, – буркнула я.
Все снимки были сделаны внутри ресторана.
– Нет, ты видела именно это. А это замечаешь? – Она ткнула пальцем в тонкую полоску внизу каждого снимка. – Райан говорит, это метки даты и времени, которые вставляются при съемке.
Время соответствовало – день моего рождения и час, когда я там была. От потрясения у меня бешено застучало сердце.
– А это что? – Мэри указала на серый предмет в верхней части снимка. Тот плохо просматривался.
– Не знаю, – прошептала я.
– А на этом снимке? Не смотри, как он ее целует. – Мэри прикрыла обоих ладонью. Овальный удлиненный предмет здесь был отчетливее.
Я ахнула.
Мэри обернулась ко мне.
– Разглядела? – улыбнулась она.
У меня не было сомнений: этот серый овал – микрофон.
Райан действительно снимался, и дата и время служили дополнительным подтверждением.
– Нет, но… как же? – Перед глазами все расплывалось и вращалось. – Она записку оставила… Я читала… Как? И по расписанию съемок не было.
В ушах пронзительно зазвенело, я не чувствовала ног. Комната поехала вбок… и пропала.
– Тарин? – настойчиво звал меня знакомый голос.
Что-то влажное и прохладное коснулось лица. Что-то назойливо шлепало меня по щекам.
– Ага. С возвращением, – улыбнулся Пит, промокая мне лоб мокрой тряпкой.
– Что? – Я попыталась сесть. – Что это было?
Комната еще немного кружилась.
– Обморок. Все уже хорошо. Вот, выпей-ка. – Пит поднес мне к губам чашку.
– Ух! Ну и гадость! – Я отлепила от языка приставшую крошку.
– Тэмми накрошила в воду витаминов. Тебе надо подкрепиться, – мягко объяснил Пит. – Или пей, или в больницу отвезем.
Я потянулась к чашке:
– Не надо в больницу. Репортеры…
Еще час они меня поили, кормили и, главное, успокаивали.
В памяти всплывали флоридские эпизоды, но цельная картина почему-то не складывалась. Быть может, остатки самосохранения загоняли воспоминания вглубь подсознания, чтобы спасти меня от окончательного безумия?
Я помнила, как плакала в самолете. Помнила, как Кайл сажал меня в машину.
– Не могу больше, – прошептала я, тупо уставившись в тарелку со спагетти.
Тэмми, сидевшая напротив на диване, погладила меня по колену.
Я не могла есть. Мэри описывала Райану мой срыв.
– Брось, Райан. Не крутила она с Кайлом за твоей спиной! – сердито рявкнула она. – Уверена, потому что видел бы ты, в каком состоянии мы ее нашли! Райан, что тебе не понятно в этой фразе? Повторяю: нам пришлось выбить дверь, чтобы к ней попасть! Мы уже хотели «скорую» вызывать – так ей было плохо. Поверь мне, Тарин далека от счастливой влюбленности в другого. Да, она знает, что я с тобой говорю, я рядом с ней.
Я фыркнула. Конечно же, виноватой окажусь я. Моя мнимая измена с Кайлом – ему в оправдание.
– Послушай, Райан. Тарин говорит, что нашла записку у тебя в спальне, а потом ей кто-то позвонил на мобильный. Таинственный незнакомец сообщил, где тебя искать. Он заставил ее поверить, что ты изменяешь. Да, а как иначе Тарин могла узнать, где проходят съемки? – Разговаривая, Мэри расхаживала по комнате. – Нет, Тарин говорит, он не назвался. Сказал, что они тебя снимают.
