Гейб присел на корточки рядом с Эшем:
— «Скорая» уже выехала. Где-то через пять минут будут. Кто ее так?
— Откуда я знаю? — дрожащим от ярости голосом ответил Эш.
Он осторожно поцеловал ее в лоб. Ему очень хотелось поднять ее на руки, но он побоялся. У нее наверняка есть и внутренние повреждения. Любое неловкое движение может лишь усугубить ее состояние.
— Малышка, кто это сделал с тобой? Кто здесь был? Ты можешь сказать? — осторожно спросил Эш.
Из ее глаз полились слезы, и каждая угрожала разорвать ему сердце. Эшу хотелось заплакать вместе с ней, но он стиснул зубы, усилием воли подавляя эмоции. Ради нее он сейчас должен быть сильным. Он будет сильным. Больше он никогда не отпустит ее от себя.
— Он передал послание, — прошептала Джоузи. — Для тебя. И для Гейба с Джейсом.
Гейб и Эш выразительно посмотрели друг на друга.
— Какое послание, Джоузи? Если тебе больно говорить, не надо. Отложим это на потом, когда врачи снимут боль.
Джоузи облизала губы. Ее язык был ярко-красным от крови. Эша трясло от жалости к Джоузи и от страха за нее. Если она кашляет кровью, у нее что-то сильно повреждено внутри. Внутренние повреждения самые опасные. Нередко — смертельно опасные.
— Он сказал… сказал…
Джоузи снова закашлялась. Изо рта опять потекла кровь. Страх Эша сменился паникой. Где же эта чертова «скорая»?
Джоузи замерла. Эш подумал, что она потеряла сознание.
— Джоузи! Джоузи, малышка, оставайся со мной! Не поддавайся боли! Тебе нельзя терять сознание. Слышишь? Малышка, не закрывай глаза. Я здесь, рядом с тобой. Я никуда не уйду. «Скорая» уже едет. Они тебе помогут. Я сделаю все, чтобы ты поправилась.
Эша давно, с самого детства, не душили слезы.
Глаза плохо слушались Джоузи. Ее удивительные аквамариновые глаза, ярко сверкавшие… от боли.
— Он сказал… доберется до всего, что вам… дорого. Сказал… в-вы у-уничтожили его… не до конца. Теперь он… уничтожит вас.
Гейб побледнел и схватился за телефон. Он отошел в другой конец комнаты, но Эш слышал, что он звонит Джейсу и требует принять повышенные меры безопасности в отношении Миа и Бетани. Затем он попросил Джейса приехать в больницу.
С улицы послышался характерный звук сирены. Наконец-то! Эш вскочил, но Гейб схватил его за рукав:
— Оставайся с Джоузи. Я сам их встречу.
Эш снова склонился над нею, понимая, как ей важно, что она сейчас не одна.
— Малышка, «скорая» уже приехала, — нежно шептал он. — Сейчас тебя отвезут в больницу. Я тоже поеду и останусь с тобой. Ты обязательно поправишься. Я приложу все усилия, чтобы ты поправилась. Останься со мной. Я люблю тебя. Я очень тебя люблю.
Джоузи хотела поднять правую руку, но тут же вскрикнула:
— Р-руке б-больно. Что с ней?
Скорее всего, у нее были сломаны пальцы. Сукин сын! Он посмел сломать ей пальцы! Эш боялся сорваться. Этот подонок явно был не один. Он труслив, чтобы действовать в одиночку. Эш не сомневался, что сейчас голыми руками убил бы всех, кто посмел напасть на его Джоузи.
Эш снова напомнил себе, что здоровье Джоузи сейчас важнее всего. Он осторожно взял Джоузи за руку, следя, чтобы ей не стало еще больнее. Потом очень нежно поцеловал ее распухшие пальцы. Слезы мешали ему смотреть.
— Сломанные пальцы легко заживают, — дрожащим голосом ободрил он Джоузи. — У врачей это считается самым легким переломом.
— Правая рука, — всхлипнула Джоузи. — Как я теперь буду писать картины?
— Без паники, малышка. Ты вернешься к живописи раньше, чем тебе кажется.
Только сейчас Эш заметил возле стены две новые картины. Обе были написаны в мрачных тонах. От обеих веяло тоской и смятением. Эш содрогнулся, чувствуя свою вину. Это он лишил ее яркости и веселья красок. Такие картины мог написать кто-то другой, но не Джоузи, точнее, не та Джоузи, которую он знал и любил. Это была другая Джоузи: глубоко задетая и выражавшая свою душевную боль единственным доступным ей способом.
Бригада «скорой» сразу же занялась осмотром Джоузи. Эш отошел, но старался держаться как можно ближе. Он внимательно
