— Эти люди не дерутся просто так. Уже в колыбелях они спят в обнимку с мечами. Это убийцы…
Асикага едва заметно шевельнул бровью. Молодой буси положил ладони на рукояти мечей.
Берсерк рывком откинул крышку корзины. Кеа ухмыльнулась и щедро отрыгнула ему на грудь завтрак.
Ромашка дернулся, но что мог поделать хилый лекарь с четвертой тверди против откормленной горы мяса?
— Это не наш нюхач! — заорал викинг, оборачиваясь к главарю. Лекаря он держал за шиворот.
— На первый взгляд, выглядят не слишком ловкими, — пробурчал Толик. — Грузные они какие-то, и рожи испитые…
Я не стала возражать. Вместо возражений я прошептала формулу и щелчком ногтя смяла их магическое кольцо. На Великой степи хирург с четвертой тверди вел себя как дитя. Я не стала ему рассказывать, как держатся эти парни в бою. Одна дюжина берсерков способна разогнать фалангу пелтастов. В обычной рукопашной, из ложной гордости, они разбегаются в стороны, и совместный бой превращается в несколько отдельных поединков. Предводителям хирдов понадобилось несколько сотен лет, чтобы их дружинники привыкли к дисциплине. Их военные изобретения были просты и эффективны, как удар дубиной по темечку. Самые крепкие бойцы собирали «стену щитов», за которой могли держать осаду часами. В наступлении это же построение называлось «рылом свиньи»; общая мощь «рыла» позволяет вспарывать построения броненосной конницы. Что же касается мужчин со спящими волками в животах, как их окрестил нюхач, то им дисциплина только мешала. Рахмани когда-то давал мне попробовать пятнистый гриб, который они толкут и жрут перед боем. Мое сердце вначале замерло, затем едва не выпрыгнуло через рот, а руки стали хватать и рвать все, что попадалось…
Мне некогда было рассказывать Толику, как лет пять назад, по исчислению Великой степи, мне довелось побывать на турнире в германском Карлсбаде. Эта забава привлекает множество бойцов, охотников за призом местного курфюрста. Там пенятся в турьих рогах эль и черное пиво, там курфюрст заливает глотки желающим, многие шатаются и храпят на земле. А лед в пруду перед замком шлифуют до такой степени, чтобы он походил на зеркало. Затем участникам выдают сапоги с плоскими подошвами и крепкие защитные шлемы. Выбор оружия, по правилам поединков, происходит так. В первый день — только на деревянных тупых пиках. Можно двое на двое, а можно четверка на четверку. Важно, чтобы до шеста, обмазанного салом, добрался хотя бы один и захватил укрепленный на вершине серебряный рог. Рог доверху заполнен янтарем и жемчугом…
Солидный куш для любителей подраться.
Зрители орут и делают ставки, королевский кравчий объезжает всех по кругу, принимая серебро. В первый день дерутся весело, пьянящие напитки никому не помеха. На второй день ставки удваиваются, поскольку приезжают благородные персоны, а многие выходят на лед в масках. Там можно встретить и рыцарей Плаща, и асассинов из Дамасских крепостей, и кулачных бойцов русского князя, и усатых коптов с берегов Нила, и даже сыновей изнеженных венецианских дожей. Словом, кого угодно. Разрешены доспехи и легкое оружие. Драка на льду до первой крови.
Самое интересное начинается на третий день. Случаются такие морозы, что к горячительному зелью прикладываются даже те, кому не дозволено верой. Стольник разливает эль в рога такой вместимости, что одного хватает на двоих взрослых мужчин. Дальше начинаются кровавые танцы на льду. И как бы ни старались заезжие претенденты, потомственные викинги одерживают верх. С рычанием они вскакивают на щиты, птицами проносятся по глади льда, бесшабашно кидаются под ноги врагу. У прочих разъезжаются ноги. Почти невозможно нанести точный удар, когда противник скользит перед тобой, словно челнок на ткацком станке. И уж тем более непонятно, как драться со звероподобным мохнатым существом, которое повисло на намазанном салом столбе вверх ногами, да еще и отмахивается секирой.
Они только выглядят не слишком ловкими. Но груда янтаря и золота чаще всего достается уроженцам Хедебю…
— Странное дело, домина… — Кеа не договорила. Оркнеец схватил ее грязной пятерней и вытащил из корзины.
Молодой офицер сегуна сделал молниеносный выпад. Удар достиг цели, меч проткнул ближайшего к нему оркнейца насквозь, но тот только загоготал. Он схватился за лезвие рукой и попытался сломать. В результате ему отрезало три пальца, хлынула кровь, но тут же утихла.
Мое заклятие перебило их хлипкую формулу. Занавеску сорвали, в шатер хлынули солдаты сегуна. Волчий Хвост подпрыгнул и в полете стал превращаться в волка. Вместе с ним затеяли превращение еще двое. Остальные чуть отстали, это стоило им жизни.
Я взлетела за миг до того, как Волчий Хвост упал сегуну на грудь. Асикага отважно выставил клинки, но сдержать напор оборотня он бы не сумел.
Это было даже красиво. Чтобы стать волком, берсерку требуется оборот в прыжке, неважно, назад или вперед. Невежественные склавены сочинили легенду, будто вовкулаку необходимо кувыркнуться через воткнутые в землю ножи. На самом деле, ему всего лишь ненадолго требуется оторваться от земли, а ножи — это выдумка лихих мальчишек. Только в полете оборотень обретает устойчивую форму.
