отчетливо разделился на три уровня. Чуть выше головы Поликрита размахнули листья хвощи и папоротники. В десятке метров от земли шевелили кронами вечнозеленые деревья, с них падали и гнили под ногами пахучие плоды. Юлька радостно узнала папайю, хлебное дерево, кусты с перезрелыми бананами… И совсем высоко взметнулись гиганты, стволы которых и впятером не обхватишь. Листья падали, желтые, красные, длинные, свернувшиеся трубочкой, этот непрерывный листопад действовал на нервы. Под ногами хлюпало, все чаще попадались пруды с застывшей, абсолютно черной водой. Поганки, высотой по колено, осыпались гнилой серой перхотью. Под промокшими сандалиями извивались пиявки. Зато тропинка, верно служившая два дня, практически растворилась. Пропали все звуки, кроме неумолчного пения кровососов. По счастью, Красные волчицы снабдили всех членов экспедиции превосходной мазью, комарье падало замертво.
— Мне не по себе, — призналась Юля, когда вдали затих даже слабый шум ручья. — Дом Саади, мне все время кажется, что за нами кто-то идет. Тут так тихо и так темно…
— Тебе не кажется. За нами идут, — спокойно ответил ловец. — Я рад, что домина в тебе не ошиблась. Тебе бы еще избавиться от этих стекол на глазах…
— Но что я могу поделать? Я без них не вижу, — Юлька про себя прокляла тот день, когда отказалась от контактных линз. Хотя, в условиях полной антисанитарии, линзы было бы негде вымыть.
— Кто за нами идет? Я никого не вижу, — заволновался центавр. — Клянусь Зевсом, если какой-то дикарь вздумает шутить, я утоплю его в луже!
— Топить никого не придется, — Рахмани выбрался на относительно сухую кочку и замер, прислушиваясь к вздохам ветра. — Это, скорее всего, люди южного раджпура. Давайте разведем костер. По их обычаям, угостим мясом всякого, кто подойдет. Подраться мы успеем.
— Почему бы просто не пойти дальше? — пробурчал центавр. — Я тащу на себе столько еды не для того, чтобы раздавать ее дикарям.
— Полагаю, мы не можем пойти дальше, поскольку закончилась дорога. — Кой-Кой проявил себя изрядным философом. — Или мы спросим дорогу у местных, или будем блуждать по кругу. Домина Ивачич утверждала, что до Песчаных крепостей народ исключительно миролюбив…
Юля не понимала беседы, которую ее спутники вели на древнегреческом, однако понимать и не требовалось. Она уже заметила тех, кто следил за их экспедицией. Люди очень ловко прятались за поваленными стволами и пнями. Они не носили оружия, и внешне почти не отличались от жителей деревни, где выросла Женщина-гроза. Такие же шоколадные, неуловимо-гибкие тела юношей, невзрачные сари на девушках, из украшений — длинные хвостатые кольца в левой ноздре.
Юля помахала им рукой. Люди замерли в сотне метров. Они заметили, что их обнаружили. Тем временем, «глаз пустоты» развел костер и подвесил на шампурах козлятину. Поплыл такой аромат, что Юля едва не подавилась слюной.
— Вообще-то я не ем мяса, — кашлянул Поликрит, — но это выглядит довольно аппетитно…
— Ты видишь их, маленькая гроза? — забеспокоился ловец. — Если ты видишь их, позови. Мы их не видим, с ними наверняка волчица, и она держит своих людей под формулой невидимости…
Юльку словно жаром обдало, Рахмани не шутил! Внезапно она ощутила себя очень важной персоной. Несмотря на уродливые очки, несмотря на плохое зрение, она не только слышала дыхание чужих, но и прекрасно видела их сквозь чужое колдовство!
Она позвала их молча, не зная ни слова на их таинственном диалекте, но они доверчиво приблизились. Да, они весьма походили на тех, северных раджпурцев, но иначе наносили краску на скулы, иначе располагали тату и иначе пели. Впрочем, запели они гораздо позже, когда захмелевший от местного бамбукового рома гипнарх подыграл им на кифаре. А пока что они молчали и глазели на Юлю. Затем группу молодежи догнала очень старая одноглазая женщина, и Юлька сразу поняла — это волчица. Воздух вокруг колдуньи буквально искрил от напряжения. На ее морщинистой шее, как и у Марты, свернулась змея с капюшоном, на черных запястьях постукивали костяные браслеты.
— Ты… — беззвучно прошамкала ведьма. — Ты — волчица?
Девушка кивнула.
— Ты… можешь убить уршада?
— Я… я не совсем… — Юля сама не поняла, произнесла она фразу вслух на русском или только подумала.
— Ты не волчица! — отпрянула старуха, гремя металлическими украшениями. Ее единственный глаз жег, точно раскаленный прут. — Ты не волчица, но пахнешь как волчица. Откуда ты?
Девушка решила, что лучше не врать. В руках у молодых парней из лесного племени сверкало оружие. Центавр тоже взвешивал в громадной ручище свое копье. Одна ошибка — и затеется драка.
