Впрочем, по мнению Руслана, обычные городские байки. Ночами в квартале дежурили наряды полиции, многие срезали через темные дворы дорогу к месту работы – и ничего, никакой чертовщины. На самом деле пустующие кварталы больше раздражали местных жителей, чем пугали. Для них сама Зона стала обыденностью и уж точно менее значимым фактором, чем отсутствие горячей воды или света.
Громов взял левее, направляя вертолет в сторону цементного завода, от которого на север убегала железнодорожная ветка. С высоты было видно, как дорогу и территорию завода пересекает высокая бетонная стена с блестящей бахромой колючей проволоки.
Периметр. Впопыхах возведенный, не везде настолько монолитный. Строительство начали два года назад, после того как Зона «скакнула» и отхарчила старые границы да еще и пару километров в придачу.
В принципе, от института можно было сразу махнуть «на ту сторону», но Громов лишний раз старался не рисковать. Если часть пути можно преодолеть безопасно, то лучше так и поступить.
– Как пить дать к Разуваеву потащит, – сокрушенно сказал Олег.
– Ты о ком?
– О Шнайдере, о ком же еще!
– Вали все на меня, – успокоил его Руслан. – Скажи, что я тебе приказал. К тому же это почти правда.
– Да не в этом дело, – отмахнулся пилот. – Отбрехаться найду чем. Просто не люблю без особой нужны к безопасникам наведываться. Каждый раз так смотрят, будто я из рейсов килограммами неучтенку вожу и налево толкаю.
– А ты возишь? – насмешливо покосился на него Громов.
– Боже упаси! Я этой заразы больше смерти боюсь!
– Вот и не нервничай… Внимание, подходим к периметру. Давай связь.
Рязанцев щелкнул тумблером, и в эфир ворвался автоматический сигнал предупреждения, транслируемый круглые сутки. Бесполый механический голос монотонно вещал:
– «Внимание! Вы приближаетесь к закрытой территории! Несанкционированный допуск запрещен. Немедленно идентифицируйте себя по закрытому каналу либо поворачивайте назад. В противном случае по вам может быть открыт огонь на поражение. Повторяю…»
– Мирный! Мирный! Я спасатель-два! – вызвал военных Громов, немного сбросив обороты и замедляя движение вертолета.
– Интересно, им уже позвонили? – под руку бросил Рязанцев, и Руслан недовольно зыркнул на него.
– Мирный на связи, спасатель-два! – раздался хриплый мужской голос. – Какова цель вылета?
– Поисково-спасательная, – ответил Руслан. И добавил: – Дневной пароль – три-три-пять-два.
– Принято, спасатель-два. Открываю коридор. Удачи.
– Спасибо.
Громов кивнул Рязанцеву, чтобы тот принял координаты воздушного коридора, который ооновцы предоставили для пролета над периметром.
Иные многое бы отдали, чтобы так легко проникать в Зону. В давние времена, когда местный филиал института курировался военными, сформировалась целая бюрократическая система получения допусков и справок. Отчасти она была оправданна, но в определенные моменты откровенно мешала. Например, когда появлялась срочная необходимость попасть «на ту сторону» гражданским.
Примерно с середины девяностых охраной Новосибирской Зоны, сменив внутренние войска, занялись силы Объединенных Наций. «Синие каски» почти не поменяли правила допуска, однако ученым с ними было договориться проще – официально институт действовал в рамках международного соглашения, то есть, формально, теперь военные подчинялись требованиям ученых, а не наоборот.
Впрочем, на деле все было несколько сложнее.
– Допуск дали? – В кабине, откинув полог, появился Ткачев.
– Дали, – ответил Рязанцев. – Заходим на коридор.
– Давайте, родные, быстрее! – Ученый нервно забарабанил пальцами по стенке. – Каждая секунда дорога!
– Мы стараемся, Илья, – успокоил друга Руслан. – Ты лучше пока иди в салон, сядь и пристегнись.
– Да не могу я… – Ученый не договорил, махнул рукой. Подался вперед, пролезая в кабину, плюхнулся в кресло третьего пилота. Звонко щелкнул карабинами ремней.
– Внимание, – объявил Громов. – Мы над периметром. Пять секунд до рубежа.
