— А о Тэнгуэе что-нибудь удалось выяснить?
— Весьма неожиданную информацию. Этот парень работает учителем в небольшой церковной школе на западном острове. — (Я услышала шелест бумаги.) — В школе «Сен-Изидор». С девяносто первого года. Двадцать восемь лет. Холост. В графе «Другие родственники» в форме принятия на работу он написал «нет». Мы проверяем достоверность всех этих сведений. Живет здесь тоже с девяносто первого. Согласно показаниям хозяйки квартиры он приехал откуда-то из Штатов.
— Отпечатки пальцев нашли?
— Много. Сегодня утром их образцы уже отправили на юг.
— А внутри перчатки, которая лежала на тех лапах?
— В ней по крайней мере два отпечатка оказались довольно отчетливыми. И смазанный рисунок ладони.
У меня перед глазами всплыл образ Гэбби, потом — полиэтиленового пакета для мусора. Перчатки. Я машинально написала в открытом блокноте: «Перчатка».
— Бертран сейчас в Ленноксвилле. Клодель пытается что-нибудь выведать в «Сен-Изидоре», но пока почти безрезультатно. У них летние каникулы, на работу выходят только сторожа и уборщики.
— А в его квартире вы нашли что-нибудь? Имена, телефоны?
— Нет. Ни фотографий. Ни телефонных книжек. Ни писем. Этот тип живет будто в социальном вакууме.
Некоторое время мы оба обдумывали сказанное.
— Это, по всей вероятности, и объясняет его странные хобби, — сказал Райан.
— Вы о страсти к убийству животных?
— Да. А еще о коллекции ножей.
— Ножей?
— Их у него больше, чем у ортопеда. В основном хирургические — скальпели и лезвия. Он хранил их под кроватью. Вместе с коробкой хирургических перчаток. Оригинал.
— Одиночка-фетишист. Потрясающе!
— Еще он обожает порнографию. Мы нашли у него целую стопку засмотренных чуть ли не до дыр журналов.
— Что еще о нем узнали?
Опять послышался шелест бумаги.
— У него есть машина. «Форд» восемьдесят седьмого года выпуска. Сейчас ее разыскивают. Сегодня утром мы получили копию с фотографии, вклеенной в его водительские права, увеличили ее и тоже повсюду разослали. Но…
— Что?
— По-моему, бабушка права: его внешность весьма непримечательная. Или же на ксероксных и факсовых копиях он не похож на себя.
— Как вы думаете, это и есть тот самый Сен-Жак?
— Возможно. Или Жан-Кретьен. Или торговец хот-догами с улицы Сен-Поль. Кстати, ему ни разу не выписали штрафа за неправильную парковку. Очень законопослушный мальчик.
— М-да. Хороший мальчик, обожающий порно, хирургические инструменты и разрезанных животных. — Пауза. — Кстати, что это были за зверьки?
— Пока неизвестно.
Я взглянула на слово, которое вывела в блокноте, и сглотнула, смачивая пересохшее горло:
— А внутри той перчатки, которая лежала с Гэбби, что-нибудь обнаружили?
Произнести вслух ее имя далось мне с трудом.
— Нет.
— Мы так и думали.
— Да.
Из трубки доносились привычные звуки кабинета отдела убийств.
— Я завезу вам копию его фотографии, чтобы вы знали, как он выглядит, на случай если столкнетесь с ним. Хотя я считаю, что вам не следует отходить от дома до тех пор, пока мы не выловим его.
— Я сама приеду. Хочу сходить в биологическую лабораторию.
— Я ведь сказал, что…
— Только не разыгрывайте передо мной крутого мачо, Райан.
