научиться притворству, если хотите выжить.
От его прямых слов я отшатнулась, словно от удара:
— Благодарю вас за совет и за танец. Но, боюсь, уже поздно. Мне нужно идти.
Он побледнел:
— Я вовсе не хотел обидеть…
— Вы никого не обидели, — прервала я его. — Спокойной ночи, кузен.
Я протянула руку. Он склонился над ней, коснулся теплыми губами, затем поднял взгляд, и я увидела в нем немую просьбу, но, прежде чем он успел что-либо сказать, я повернулась к помосту. Там было пусто — пажи уже убрали стол с грязными салфетками. Оглядевшись, я увидела Беатрис, пробиравшуюся сквозь толпу с моим плащом в руках. Я быстро взглянула на Фернандо, который продолжал ошеломленно смотреть на меня.
— Нашла дона Чакона? — спросила я у Беатрис, пока та застегивала на мне плащ.
— Нет, но я спросила Андреса де Кабреру, и он сказал, что маркиз де Вильена велел Чакону оставаться на месте и распаковывать багаж. И все же гувернер сейчас придет, чтобы забрать Альфонсо.
— Если сможет его найти, — сказала я.
В воздухе висел смех и дым; придворные пьяно пошатывались, парочки ускользали в тень. Я никогда прежде не видела подобного бесстыдства; женщины расстегивали корсажи, демонстрируя тело, мужчины похотливо ласкали их. Когда мы подошли к дверям зала, я взглянула в сторону аркады и увидела раскинувшегося на подушках Альфонсо, которого потчевал вином из кубка Хирон. У их ног стояла на коленях женщина в полностью расшнурованном корсаже, с обнаженными сосками. Рука ее скользила вверх по ноге Альфонсо.
Я задохнулась от ужаса. Беатрис схватила меня за руку, не давая вмешаться. Она вывела меня в коридор, и я с облегчением увидела Чакона, который спешил к моему брату, и лицо его не предвещало ничего хорошего.
Нас ждал Кабрера в сопровождении четверых внушительного вида мавританских стражников и факельщика.
— Боюсь, ночью в алькасаре небезопасно, — объяснил он, заметив мое замешательство.
— Небезопасно? Но я сестра короля, как может этот дворец быть враждебен для меня?
Кабрера печально взглянул на меня:
— К сожалению, многие здесь не признают ни королевской власти, ни закона. Никогда не прощу себе, если с вашим высочеством случится что-то дурное.
Я посмотрела на Беатрис и, поняв по ее мрачному виду, что возражать не стоит, накинула капюшон. Кабрера повел нас по коридорам алькасара, где валялись по углам пьяные придворные рядом с пустыми кувшинами. В воздухе стоял острый запах пролитого вина; члены свит грандов, которых можно было узнать по эмблемам на рукавах, лениво подпирали стены при свете воткнутых в воск на полу свечей. Они плотоядно смотрели на нас, а один взялся у себя между ног и позвал:
— Идите сюда, hermosas,[20] позабавимся!
Остальные расхохотались, добавляя собственные похотливые предложения.
Стражники придвинулись ближе, и мы ускорили шаг. Казалось, будто освященное веками великолепие замка разрушилось под полуночным проклятием. Я слышала стоны и ворчание, видела бродящих повсюду собак, которые рычали подобно парам, что по- звериному совокуплялись в альковах.
Наконец мы вышли через пустую аркаду наружу, на просторы сверкающего ночного города. Кабрера отпер крепкую деревянную дверь в высокой каменной стене. Нас встретила внезапная тишина и влажный запах соседствующего с casa real сада, куда выходили окна моей новой комнаты.
Раньше мы этой дорогой не ходили. В иных обстоятельствах я бы наслаждалась зрелищем ранних весенних цветов, изящных фонтанов и мощеных дорожек, напомнивших мне монастырь Санта-Ана. Но сейчас меня всецело занимало ощущение опасности. Лишь когда Кабрера провел нас в покои, зажег свечи и поставил за дверью стражу, я выплеснула все накопившиеся чувства:
— Мы не можем здесь больше оставаться! Я поговорю завтра с Энрике; даже он должен понимать, что здесь нет места ни для меня, ни для Альфонсо.
— Можешь говорить что угодно, но, боюсь, он не станет ничего делать. — Беатрис посмотрела мне в глаза. — Он покинул зал, как только вы с принцем пошли танцевать. С ним был его… друг.
Я застыла как вкопанная.
— Я уже пыталась раньше тебе сказать, — добавила она, понизив голос, словно за стеной нас могли услышать. В Аревало нам никогда не приходилось от кого-то скрываться. — Я подслушала разговоры придворных; они говорят, что королева ненавидит
