Расположенный на севере Центральной Кастилии у реки Писуэрга, прекрасный город Вальядолид славился богатыми виноградниками, плодородными пашнями и величественным готическим собором Святой Марии с башней в романском стиле.
Я поселилась во дворце клана Виверо, семейства лояльных адмиралу грандов. У меня болело все тело после трехдневного путешествия в седле по проселочным и лесным тропинкам; мы избегали главных дорог, где нас могли искать королевские патрули, поскольку не питали никаких иллюзий, что о нашем исчезновении никому не доложили. Менсия наверняка подняла тревогу, как только вернулась в опустевший дворец. Но мы рассчитывали, что, пока отправят гонцов к Энрике и Вильене в Андалусию, а затем вернутся их разъяренные ответы, нам хватит времени, чтобы послать в Арагон своих курьеров с подписанными документами о помолвке. Самое большее через несколько недель Фернандо появится в Кастилии, и мы обвенчаемся. И даже Вильене, несмотря на все его коварство, не под силу будет разлучить тех, кого соединил Господь.
Я едва успела обустроиться, когда ко мне пришел дед Фернандо, дон Фадрике Энрикес, сеньор Медины и адмирал Кастилии. В разукрашенном зале он склонился над моей рукой — невысокий и опрятный, с лысой головой и добрым близоруким взглядом, одетый в темный дамаст, который предпочитала элита королевства. Будучи могущественным грандом страны, адмирал держался в стороне от придворных междоусобиц, поскольку старшей его дочерью была мать Фернандо, любимая королева Хуана Второго Арагонского, вследствие чего он стал мишенью нескончаемых махинаций Вильены.
Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что он не принес добрых вестей. Я также заметила, что он, похоже, несколько смущен, видя рядом со мной одну лишь Инес. Обычно каждый шаг принцессы сопровождала целая свита.
— Монсеньор архиепископ Каррильо поселился в монастыре августинок, — объяснила я, поняв, что адмирал слишком вежлив, чтобы вслух высказать свою тревогу. — Он занимается делами, касающимися помолвки.
Я показала на два резных кресла с высокими спинками, стоявшие перед украшенным зеленью камином.
— Вы уже завтракали? Принести вам хлеба и сыра? У нас есть и свежий инжир.
Он покачал головой:
— Нет-нет, ваше высочество. Спасибо. В этом нет нужды.
Я улыбнулась, глядя, как он усаживается в кресло, и, хотя была готова ко всему, все же вздрогнула, когда он заговорил:
— Король Энрике издал ордер на ваш арест. Заявляет, что вы покинули Оканью вопреки его приказу и собственному обещанию. Вас приказано доставить в алькасар в Мадриде, где ваше высочество заключат в тюрьму. Он намерен вернуться из Андалусии, как только сможет снять осаду с принадлежащего Кадису города Трухильо.
Я с трудом сохраняла хладнокровие. Неужели мне всю жизнь суждено бежать от преследования, получая лишь иногда небольшую передышку?
— Вашему высочеству пока нечего опасаться, — продолжал адмирал, неверно истолковав мое молчание. — Между нами говоря — в нашем с архиепископом распоряжении имеются восемь с лишним сотен солдат. Солдатам Вильены нелегко будет вас схватить. Но, думаю, вам стоит знать, что король извещен о ваших поступках и намерен всячески мешать. — Он понизил голос, хотя мы были одни, не считая Инес. — Само собой разумеется, король неоднократно заявлял, что о вашем союзе с Фернандо Арагонским не может быть и речи, а если вы ослушаетесь, он сочтет это актом измены.
Я потрясенно его слушала, хотя вряд ли могла ожидать иного.
— Да, — сказала тихо. — Спасибо. Я в долгу перед вами за вашу заботу.
— О, вовсе не забота привела меня сюда, — ответил он с неожиданным весельем в голосе.
Встав, он подошел туда, где оставил свой плащ, и достал плоскую шкатулку, обшитую лазурным бархатом. Протянул ее мне, и улыбка его стала шире, подчеркнув морщинки в уголках глаз.
— Подарок на день рождения, — сказал он. — От моего внука, его высочества принца Арагонского.
Внутри шкатулки на подкладке из белоснежного атласа лежало самое великолепное рубиновое ожерелье из всех, что я когда- либо видела. Ограненные кроваво-красные камни светились, словно в глубине их сияли крохотные солнца, а с соединявших их золотых звеньев свисали большие розово-серые жемчужины.
— Это бесподобно, — восхищенно проговорила я.
— И как раз к месту, — вставила Инес. — Как оказалось, у ее высочества закончились драгоценности, а эти как раз подойдут для свадьбы.
Увидев, как исчезает улыбка с лица адмирала, я закрыла шкатулку:
— Я предпочла бы лично поблагодарить принца Фернандо за его подарок, но, судя по выражению вашего лица, подобная возможность представится не столь скоро, как я надеялась.
Он беспокойно вздохнул:
