воодушевлением махая им вслед.
— Хорошо, что мы снова все вместе, — сказала Элизабет своей прислуге, собравшейся в большом зале, чтобы встретить хозяйку.
В Чесхант она взяла лишь несколько служанок, прочие на время остались в Челси, а после приехали в Хэтфилд, чтобы навести порядок в доме.
— Надеюсь, адмирал и покойная королева хорошо о вас заботились.
Ошиблась ли она или в самом деле заметила тайные улыбки, перешептывания и затаенное веселье? Она слегка встревожилась — неужели до них дошли слухи о случившемся между ней и адмиралом?
Похоже, так оно и было. Ее фрейлины — те, что были в Челси — многозначительно поглядывали на нее, от этого Элизабет становилось не по себе и вспыхивали щеки. Конечно, они помнили утренние забавы в ее спальне, которым иногда бывали свидетелями, а слуги ничего так не любили, как обсуждать личные дела господ. Оставалось лишь надеяться, что их лояльность не позволит пустопорожним сплетням превратиться в нечто более зловещее. По крайней мере, о ее беременности знала лишь горстка самых доверенных лиц, и на них можно было положиться.
Войдя вечером на кухню, Кэт, к своему смятению, услышала, как сплетничают двое поварят.
— Говорят, будто адмирал не раз бывал с ней наедине в спальне! — сказал один.
— Спорим, я знаю, чем они занимались! — ухмыльнулся другой. — Он ее крыл, как жеребец!
— Эй, о чем вы там болтаете? — рявкнула Кэт, обрушиваясь на перепуганных мальчишек, подобно ангелу мщения. — Ну-ка, выкладывайте!
— Это всего лишь слухи, миссис. Мы никого не хотели обидеть, — оправдываясь, заявил первый парнишка.
— Слухи про леди Элизабет? — требовательно поинтересовалась Кэт.
Мальчишки смущенно переглянулись. И тут вмешался один из поваров:
— Вы же прекрасно знаете, миссис Эстли, — тут уже давно ни о чем другом не говорят, уж простите.
— Значит, нужно это прекратить! — в ужасе воскликнула Кэт. — Я поговорю с управляющим и дворецким. Подобная пустая болтовня незаслуженно подрывает репутацию миледи, а у тех, кто ее распространяет, могут быть серьезные неприятности.
Управляющего и дворецкого вызвали в гостиную для разговора с гувернанткой. Кэт решила, что Элизабет лучше при нем не присутствовать.
— С тем же успехом можно приказать отступить морю, — не слишком вежливо заметил дворецкий. — Судя по тому, что я слышал, меня совершенно не удивляет, что слуги сплетничают.
— Все началось с фрейлин в спальне леди Элизабет, — объяснил управляющий. — Очевидно, их глубоко возмутило то, чему они стали свидетелями, хотя не поручусь, что это правда. Женщины, само собой, молчать не способны, и теперь об этом гудит весь дом.
— Вы должны приказать им замолчать, — распорядилась оскорбленная Кэт. — Пригрозите увольнением или любым другим наказанием, но заткните им рот.
— Хорошо, миссис Эстли, — ответил управляющий и вышел вместе с дворецким, качая головой.
Элизабет видела, что ее слуги ходят подавленные, и догадывалась почему. Она чувствовала, что о ней до сих пор перешептываются, и замечала адресованные ей непристойные ухмылки. Повсюду в доме она замечала, что все взгляды устремлены на нее и что она стала предметом многих тайных пересудов. Преисполнившись решимости не давать никаких поводов для сплетен, она стала строже одеваться, нося черные платья с высоким воротником и без каких-либо украшений, не считая материнской подвески на шее и миниатюрного молитвенника на поясе. Она предпочитала простые головные уборы со скромной черной вуалью и ходила, потупив взор и целомудренно сложа руки на животе. Немало времени она проводила на коленях в часовне.
— Я знаю единственный способ прекратить сплетни, — сказала однажды вечером Кэт, когда они сидели возле камина. — Выходите замуж за адмирала.
— Нет, — ответила Элизабет.
— Уверяю вас, вы передумаете, едва его увидите, — лукаво улыбнулась Кэт. — Он скоро явится делать вам предложение, попомните мои слова.
— Надеюсь, что этого не случится, — содрогнулась Элизабет. — Еще слишком рано.
— Не забывайте, что он не тратил времени зря, когда добивался руки королевы, — напомнила Кэт.
