Элизабет неуверенно взглянула на него.
— Это мне тоже перевести, сэр? — нерешительно спросила она.
— Да-да. — Генрих вымученно улыбнулся.
— Часто, — сказала девочка, тщательно подбирая слова, — нет пользы знать, что будет потом.
— Еще один трюизм, — заметил король, — и, увы, столь же верный. Цицерон знал, что говорил.
— Мне особенно нравится другое высказывание, — сказала Элизабет. — Semper eadem — всегда одно и то же. Надеюсь, всегда будет одно и то же, и я всегда буду любить вас, королеву и моего брата-принца.
— Рад слышать, что ты столь предана долгу, дитя мое, — ответил Генрих, простирая руку, отягощенную многими перстнями, и гладя девочку по плечу. — Мне очень понравился твой подарок королеве. Сшей мне такой же ночной колпак. — Глаза его озорно блеснули.
— Сэр, я вовсе не хотела вас обойти! — взволнованно возразила Элизабет. — Я просто хотела выразить свое почтение королеве за ее доброту.
— Я просто пошутил, Бесси! — улыбнулся Генрих, посверкивая заплывшими жиром голубыми глазками. — Конечно, ты так и сделала, а я аплодирую твоему усердию, ибо знаю, что ты терпеть не можешь рукоделие!
В дверь постучали.
— Входи, Кейт! — крикнул король.
Явилась королева с серебряной чашей под крышкой.
— Эльберри, сэр, — сказала она, ставя чашу на столик возле кресла и подавая королю серебряную ложечку.
— Ты хорошая жена, Кейт, — улыбнулся он, жадно пробуя десерт.
— Что это, сэр? — поинтересовалась Элизабет, у которой от запаха потекли слюнки.
— Никогда не ела эльберри, Бесси? — спросил король, протягивая ложку. — Что-то вроде хлебного пудинга с фруктами. Попробуй.
— Вкусно, — сказала девочка.
Ее приводило в трепет столь близкое общение с отцом на домашний манер, так как обычно королевская трапеза превращалась в торжественную церемонию.
— Съешь еще ложку, — предложил король.
— Кушайте сами, сэр, вам нужно укрепить силы, — возразила Екатерина.
Она грациозно прошла в другой конец комнаты, разгладила покрывало и взбила подушки.
— Вот видишь, как со мной обращаются, Бесси, — посетовал Генрих. — Твоя добрая мачеха, похоже, забыла, кто я такой.
— Простите, сэр, я вовсе не хотела! — воскликнула Екатерина.
— Знаю, Кейт, — улыбнулся тот. — Успокойся, я просто пошутил. А теперь помоги мне подняться — пойду прилягу. Элизабет, можешь доесть.
Отдав ей ложку, он попытался привстать в кресле, схватившись за подлокотники.
— Плохо, — прохрипел он, снова садясь. — Сил нет.
— Позвать камердинеров, сир? — озабоченно спросила королева.
— Нет, Кейт, не стоит их беспокоить. Им незачем видеть меня таким. Элизабет, можешь идти. Налегай на Цицерона — он еще не раз тебя вознаградит.
Проглотив остатки эльберри, Элизабет присела в реверансе и выскользнула из комнаты.
— Думаю, у нас есть повод гордиться юной леди, — сказал Генрих Екатерине, когда за девочкой закрылась дверь. — Мы еще сделаем из нее доктора!
Улыбнувшись, Екатерина подала ему кубок с вином.
— Мэри тоже изменилась к лучшему, — продолжал он. — Твое общество пошло ей на пользу, Кейт.
— Если позволите сказать, сэр, Мэри давно пора замуж. Если бы вы сумели найти ей мужа… Ей уже двадцать восемь, и она тоскует по замужеству и детям.
Генрих нахмурился:
— Я уже думал об этом — обсуждал варианты, вел переговоры… Боюсь, ее статус незаконнорожденной закрывает ей путь к королевскому союзу, но пока не нашлось придворного, которому я мог бы предложить ее руку. Но я буду помнить.
— Ваше величество, вы, как всегда, заботитесь о ваших детях, — заметила Екатерина, садясь рядом и берясь за шитье.
