лионов, но это была Его Судьба. Несмотря на то что он яв-
лялся военным преступником, никто не знал что с ним де-
лать. Не надеясь получить ответ переводчик задал ему во-
прос:
— Сколько немецких солдат ты убил?
Как прилежный ученик, знавший урок и желавший что-
бы учитель спросил его он ответил: — Двадцать три…
Он сидел на табуретке, постриженный налысо поскольку
был вшивый, в окружении немецких офицеров и аккуратно
ел кусок хлеба, пытаясь не уронить крошки.
358
— Ты знаешь, что тебя повесят? — спросил переводчик.
— Все равно… — ответил он устало опустив голову, он
давно не спал и хотел чтобы его побыстрее оставили в по-
кое.
Они что-то говорили друг другу, даже спорили. Он
смотрел на их серые мундиры и думал как же прекрасно
увидеть бы их в прорезь прицела, ощутить толчок приклада
в плечо и увидеть падающее тело…
Солдаты с удивлением смотрели на этого тщедушного
мальчишку, убившего в одиночку двадцать три солдата. Он
заслуживал как любой партизан расстрела или повешения,
но никто не знал что с ним нужно делать. В условиях войны
ценности и понятия о них смещаются, солдаты понимали
